Анна баркова - поэтесса с трагической судьбой. Зажигаясь и холодея
А́нна Алекса́ндровна Барко́ва (16 июля 1901, Иваново-Вознесенск — 29 апреля 1976, Москва) — русская поэтесса; писала также прозу и публицистику.
Училась в гимназии в Иваново-Вознесенске (где её отец работал швейцаром); с 1918 г. сотрудничала в ивановской газете «Рабочий край» под руководством А. К. Воронского. Выступала в печати со стихами, которые были замечены и высоко оценены прежде всего «левой» критикой. В 1922 г. переезжает в Москву по приглашению А. В. Луначарского, секретарём которого недолгое время работает; позднее, вследствие конфликта, покидает его секретариат и пытается устроиться в различные газеты и издательства Москвы.
В 1922 году выходит её единственная прижизненная книга стихов «Женщина» (с восторженным предисловием Луначарского), в следующем году отдельным изданием публикуется пьеса «Настасья Костер».
Начало 1920-х гг. — вершина официального признания Барковой; её стихи становятся широко известны, о ней начинают говорить как о «пролетарской Ахматовой», выразительнице «женского лица» русской революции. Её лирика этих лет действительно глубоко оригинальна, она эффектно выражает мятежные (революционные и богоборческие) устремления «сражающейся женщины», виртуозно используя богатый арсенал поэтической техники (в частности, прочно утвердившиеся к тому времени в русской поэзии дольник и акцентный стих).
Однако мятежная натура Барковой довольно быстро приводит её к глубокому конфликту с советской действительностью. Она не может найти себе место в официальных литературных и окололитературных структурах.
В конце 1934 г. её арестовывают в первый раз и заключают на пять лет в Карлаг (1935—1939), в 1940—1947 гг. она живёт под административным надзором в Калуге, где в 1947 г. её арестовывают повторно и на этот раз заключают в лагерь в Инту, где она находится до 1956 г. В этот период поэтесса писала о себе так
В 1956—1957 годах жила на Украине в посёлке Штеровка близ города Луганска.
13 ноября 1957 года, несмотря на «оттепель», её арестовывают в третий раз (как и прежде, по обвинению в антисоветской агитации) и заключают в лагерь в Мордовии (1958—1965).
С 1965 года живёт в Москве, в коммунальной квартире, получая небольшую пенсию.
Все эти годы Анна Баркова продолжает писать стихи, многие из которых достигают большой художественной силы и входят в число важнейших документов «лагерной литературы» советского периода
Анна Александровна Баркова скончалась 29 апреля 1976 года. Урна с её прахом захоронена на московском Николо-Архангельском кладбище (участок 1-9, колумбарий 3, секция 3-б).
Публикация её произведений началась только в 1990-е гг.; несколько сборников стихов были изданы в Иванове и в Красноярске. Одно из наиболее полных изданий — книга «…Вечно не та» (М.: Фонд Сергея Дубова, 2002). Опубликованы также дневники и проза Барковой («Восемь глав безумия»: Проза. Дневники. М.: Фонд Сергея Дубова, 2009)..
Поэтесса, чье имя стало «женским лицом» русского революционного движения, Анна Баркова посвящает всю свою жизнь отстаиванию прав личности и служению литературе. Анна Александровна является борцом за людскую свободу, смело заявляя о себе в советский период. Передовые взгляды поэтессы выражаются не только в стихотворениях, но и в повседневной жизни, приводя к проблемам с трудоустройством. Несмотря на это, Баркова продолжает создавать все новые стихи, проявляя редкостную стойкость и выдержку. Даже заключения и последующие ссылки не примиряют поэтессу с устоями мира того периода. Анна Александровна продолжает творить, все более раскрывая собственный талант.
Строки, вышедшие из-под пера Барковой, обладают невероятной эмоциональной силой. Мятежный дух поэтессы способствует глубочайшей чувственной окраске ее творений, а неординарность тем, затронутых в стихотворениях, неизменно приковывала внимание читателей советского периода, оставаясь примечательной и в новом веке. Анна Александровна использует разнообразные технические приемы с целью наилучшего раскрытия темы. Передовые взгляды Барковой способствуют применению таких направлений, как дольник и акцентные стихи.
Ведь это памятник отчаянья -
Стиха надтреснутого крик…
А. Баркова
Малоизвестная, но необычайно талантливой женщины с уникальной судьбой А.А. Баркова.
Анна Александровна Баркова (1901-1976) , более известная как поэтесса и легендарный политзек (три срока в лагерях..."за мысли"), свыше полувека назад в своей оригинальной талантливой прозе пророчески "нарисовала" многое из того, что с нами случилось в последние десятилетия.
Евгений Евтушенко, составляя свою антологию «Строфы века», назвал Анну Баркову одной из лучших русских поэтесс ХХ столетия и сравнил с Ахматовой и Цветаевой. Баркову не сломили ни десятилетия сталинских лагерей, ни бараки и коммуналки, где она жила вызывающе свободно, соседствуя с совершенно далекими от нее людьми, перед которыми никогда не скрывала ни своей образованности, ни политических взглядов. Трагическая судьба замечательного русского поэта Анны Александровны Барковой, чьё творчество по праву должно быть вписано в контекст русской и мировой культуры, заслуживает того, чтобы о ней узнали широкие массы читателей.
Баркова в 1930-е г
На долгое время имя Барковой было просто “выключено” из литературного процесса, а ведь её поэтический дебют был блестящ. На заре своей юности, в далёкие 1920-е годы, девушка из провинциального рабочего городка Иваново-Вознесенска попала в зону внимания самого наркома просвещения Луначарского, который в письме к Барковой прочил ей большое будущее: “Я вполне допускаю мысль, что Вы сделаетесь лучшей русской поэтессой за всё пройденное время русской литературы”. Положительно отзывались о её творчестве Блок, Брюсов, Пастернак… Она достигла такого положения, о котором другие могли лишь мечтать. В 1922 году Баркова переезжает жить в Москву, становится личным секретарём Луначарского, который надеется “вылепить” из неё “великую пролетарскую поэтессу”, масштабом не ниже другой Анны — Ахматовой. В том же году в Петрограде выходит первый и единственный прижизненный сборник стихов Барковой «Женщина». Лирическая героиня книги — “амазонка с оружием грозным”, ярая провозвестница новой истины, новой любви и красоты, пришедших с революцией на смену старым. “Жанной д"Арк современной поэзии” назвал Баркову один из литературных критиков того времени.
Но за кремлевской стеной она увидела двойную мораль большевицкой власти («Одно лицо — для посвященных, / Другое — для наивных масс…») и не захотела жить по их правилам. Три года скиталась по чужим углам.
Мемориальная доска на бывшей гимназии
Что поддержало её тогда? Что не дало бесследно раствориться в унылой повседневности российских буден? В первую очередь - натура, характер, изначальная внутренняя сила, заложенная в ней. «С восьми лет, - запишет впоследствии Баркова в своём дневнике, - одна мечта - о величии власти через духовное творчество».
Ещё в юности обнаружилось у Барковой нечто такое, что к ней тянуло и вместе с тем отталкивало окружающих. Человек, вышедший из самых низов города, она изначально несла в себе некую тайную тревогу. «Огненно-красная, со слегка вьющимися волосами длинная коса, серьёзные, с пронзительным взглядом глаза», - такой запомнилась гимназистка Баркова одной из своих сверстниц. Девочка из «мутной избы» тянулась к культуре, к Достоевскому, Ницце, Эдгару По.
Только в книгах раскрылось мне странное
Сквозь российскую серую пыль,
Сквозь уныние окаянное
Мне чужая привиделась быль, -
Напишет впоследствии Баркова, вглядываясь в начало своей жизни.
Гимназия, где училась А.Баркова
Анна пишет стихи под псевдонимом «Калика - Перехожая», печатается в газетах и журналах. Странный псевдоним для 20-летней девушки, каликами перехожими на Руси издавна называли нищих, юродивых, «божьих» странников. В народе их считали не только блаженными, но и почитали, как пророков, людей, близких к Богу. Складывается впечатление, что вместе с литературным именем поэтесса выбрала себе судьбу.
Раньше многих поняла она чёрную бездну власти, называемую сегодня культом личности.
Наша цель пусть будет нам дороже
Матерей, и братьев, и отцов.
Ведь придётся выстрелить, быть может,
В самое любимое лицо.
…………
Эта книжка - раскалённый уголь
(Видишь грудь отверстую мою?)
Мы во имя шлём на плаху друга,
Истребляем дом свой и семью. (1927)
Стихи Барковой конца 20-х — начала 30-х годов полны реалиями неприглядной советской действительности эпохи зарождения культа личности Сталина: стандартизация жизни во всех её ипостасях, замена индивидуально-личностного “я” безликим “мы” (вспомним роман Е.Замятина), повсеместная практика тотального предательства и доносительства, новое, ещё более худшее рабство взамен прежнего, сотворение новых кумиров, более жестоких и страшных, чем старые, вместо задуманного рая на земле строительство огромного всеобщего барака-тюрьмы.
Мы были наивны. Мечтали
Ввести человечество в рай.
Благие найти скрижали,
Взобравшись на новый Синай.
А вместо этого:
С покорностью рабскою дружно
Мы вносим кровавый пай
Затем, чтоб построить ненужный
Железобетонный рай.
С конца двадцатых ее перестают печатать по идеологическим соображениям. «Женщина» так и осталась единственной изданной при жизни книгой Анны Барковой.
После отставки Луначарского, Баркова работает в газете «Правда». Начались тяжёлые времена. А у Анны Александровны был мятежный характер, она не умела молчать или говорить «да» там, где душа кричала «нет». В декабре 1934-го, когда в узком кругу правдистов обсуждали убийство Кирова, Анна бросила неосторожную фразу: «Не того убили». Кто-то донес. В результате Анна Александровна Баркова была арестована за «систематическое ведение… антисоветской агитации и высказывание террористических намерений». Ее поместили в Бутырский изолятор даже без санкции прокурора.
31 декабря 1934 г. Анна Александровна Баркова была осуждена Особым совещанием на 5 лет ГУЛАГа. Понять, что переживала тогда Баркова может только тот, кто прошёл через подобное. Александр Исаевич Солженицын так передаёт это состояние: «Арест - это мгновенный разительный переброс, перекид, перепласт из одного состояния в другое». И там же: «Вселенная имеет столько центров, сколько в ней живых существ. Каждый из нас - центр вселенной, и мироздание раскалывается, когда вам шипят: «Вы арестованы!»
Показалось, что жизнь кончилась. Там, куда её посылают, не будет стихов, не будет никакого духовного творчества. И она пишет заявление на имя наркома Ягоды, где просит подвергнуть её высшей мере наказания, т.е. расстрелять… Нарком Ягода, дрогнув, накладывает на письме резолюцию: "Не засылайте далеко". Ее засылают в Карлаг (Казахстан).
Лирические волны, слишком поздно!
Прощаться надо с песенной судьбой.
Я слышу рокот сладостный и грозный,
Но опоздал тревожный ваш прибой.
На скудные и жалкие вопросы
Ответы всё мучительней, всё злей.
Ты, жизнь моя, испорченный набросок
Великого творения, истлей! (1930)
Поразительно, но именно в лагере откроется перед ней мировое пространство истории. Здесь она расслышит голоса героев прошедших эпох, заставляющих поверить в неисчерпаемые возможности человеческого духа. Здесь она откроет в себе то, о чем раньше просто не догадывалась. Выдающимся русским поэтом Баркова становится не на “воле”, а в ГУЛАГе. Парадокс!
Еще много будут писать о разнообразии лагерной поэзии Барковой. О ее поразительном психологизме в раскрытии людей, очутившихся за колючей проволокой. О символической многомерности ее образа России. О ее вещих поэтических прогнозах. Впрочем, и сейчас понятно, что поэзия Барковой далеко опередила современную ей литературу в плане философско-социального, политического взгляда на будущее.
Русь.
Лошадьми татарскими топтана,
И в разбойных приказах пытана,
И петровским колочена опытом,
И петровской дубинкой воспитана.
И пруссаками заштурмована,
И своими кругом обворована.
Тебя всеми крутило теченьями.
Сбило с толку чужими уменьями.
Ты к Европе лицом повёрнута,
На дыбы над бездной вздёрнута,
Ошарашена, огорошена,
В ту же самую бездну и сброшена.
И жива ты, живым - живёхонька,
И твердишь ты одно: тошнёхонько!
Чую, кто-то рукой железною
Снова вздёрнет меня над бездною.
(Словно бы в наше “вздернутое” время написано это стихотворение “Русь”.) Дата под стихотворением — 1964-й...
Из Карлага Баркова вышла в 1939 году, жила в военные и первые послевоенные годы под административным надзором в Калуге. А в 1947 году снова оказалась в лагерях, на этот раз — воркутинских, по той же 58-й статье.
Все эти годы писала стихи, в лагерях появились две поэмы и более 160 стихотворений - это только уже известных, опубликованных в последние годы. И каких! Пожалуй, лучше всех свой духовный подвиг объяснила она сама и как раз в лагерных стихах:
Как дух наш горестный живуч,
А сердце жадное лукаво!
Поэзии звенящий ключ
Пробьется в глубине канавы.
В каком-то нищенском краю
Цинги, болот, оград колючих
Люблю и о любви пою
Одну из песен самых лучших.
Освободившись в 1956 году Баркова приехала в Москву, но столица встретила её неприветливо. Ни прописки, ни крыши над головой, она, несмотря на все хлопоты, не получила.
Анна Александровна вынуждена была принять приглашение своей сосидельницы Валентины Ивановны Сапагиной и поселилась в Штеровке Ворошиловградской области.
Всего один год передышки, свобода с поражением в гражданских правах. В это время Баркова пишет прозу, в которой ещё раз проявилась её потрясающая дальновидность. В повести «Как делается луна» Баркова представила сразу два будущих кремлёвских переворота: антихрущёвский заговор 1964 года и горбачёвскую перестройку 80-х.
Анна Александровна предостерегала современников, которые её не слушали: а подслушивали те, кому полагалось блюсти «идеологическую девственнось» рабов. В письме к московской знакомой Баркова отправляет сатирический рассказ о Молотове. Герой рассказа - Молотов - грубоватый, резкий, беспощадный. В результате доноса Баркова в третий раз арестована и отправляется в своё третье «путешествие».
Учетная карточка на А. Баркову
Третий срок (1957-1965гг.) проходит не в таких тяжёлых условиях, как раньше. Времена «оттепели» ненадолго коснулись и мест заключения. Анна Александровна, по возрасту и болезням находилась не на общих работах. Баркова с её тяжёлым характером, злым языком, непримиримостью к чужой подлости многих раздражает.
Началом реабилитации Барковой послужило то, что в очередном томе «Известий АН СССР» были опубликованы письма Луначарского к Барковой. Московские друзья ухватились за этот факт, как за соломинку. И начались долгие хождения по инстанциям, обратились к Фадееву, Твардовскому. И уже в начале брежневской эпохи вырвали Анну Александровну из лагеря. В 1965 году она реабилитирована и направлена в инвалидный лагерь в Потьму Мордовской АССР. Только в 1967 году Анна Александровна смогла вернуться в столицу, получив комнату в центре Москвы на Суворовском бульваре, в котором, как в камере, постоянно горел свет. Комнатка в коммуналке, решетка на окне.
В последние годы жизни
Наконец судьба подарила Анне Александровне несколько спокойных лет среди любимых книг, старых и новых друзей. В эти годы она непрерывно работала. Несколько раз предлагала свои стихи в разные московские журналы, но их нигде не принимали: «Нет оптимизма, нет жизнеутверждающего начала». Нигде ни строчки так и не появится в печати при жизни. А жить после третьего освобождения — еще десять лет.
Всю свою пенсию Баркова тратит на книги, оставляя немного на хлеб, масло, чай и сыр. Её привлекает в книгах то, что было свойственно ей самой - острота ума, наблюдательность, язвительность. Она любила философскую и историческую литературу. Но злой рок как будто тяготеет над бедной старухой. Сначала - болезнь горла - трудно глотать и, наконец, врачи сообщают, что у неё рак пищевода.
Умирала она долго и трудно. В больнице к неё относились удивительно, просто идеально, но с ней случилось то, что случалось со многими, кто побывал в тех местах, где побывала она. Один русский писатель сказал, что человек, побывавший там, если попадёт в больницу, не сможет выговорить слово «палата», а выговаривает «камера».
Опять казарменное платье,
Казённый показной уют,
Опять казённые кровати -
Для умирающих приют…
Меня и после наказанья,
Как видно, наказанье ждёт.
Поймёшь ли ты мои страданья
У неоткрывшихся ворот?
Расплющило и в грязь вдавило
Моё тупое колесо…
Сидеть бы в кабаке унылом
Алкоголичкой Пикассо!
Анна Александровна слишком любила жизнь и, конечно, боялась смерти, но когда почувствовала конец, просила отпеть её в церкви… Боялась забвения. Сознание того, что страшный опыт её жизни, равно как и опыт тысяч других товарищей по судьбе, не в силах изменить окружающего страшило её больше всего.
Пропитаны кровью и желчью
Наша жизнь и наши дела,
Ненасытное сердце волчье
Нам судьба роковая дала.
Разрываем зубами, когтями,
Убиваем мать и отца.
Не швыряем в ближнего камень -
Пробиваем пулей сердца.
А об этом думать не надо?
Не надо - ну так изволь:
Подай мне всеобщую радость
На блюде, как хлеб и соль.
1928
Первое однотомное собрание сочинений, 2002
Баркова выбрала судьбу неизвестной поэтессы, но она не желала быть поэтессой забытой. Пройти по всем мукам ада, умирать и воскресать, так любить и так ненавидеть и при этом остаться не услышанной - это ужасало Баркову.
Она отрицала комфортабельность в чём угодно, в том числе и в литературе. Поэтому её путь не мог никогда совпасть полностью с путём тех, для кого культура - родной дом, спасающий в самую трудную минуту от ледяного, жестокого ветра жизни. Баркова просто не могла существовать без этого ветра. Он был для неё поэзией. Он не может быть не услышан - метельно-мятежный голос Анны Барковой!
Хоть в метелях душа разметалась,
Всё отпето в мёртвом снегу,
Хоть и мало святым осталось, -
Я последнее берегу.
Пусть под бременем неудачи
И свалюсь я под чей-то смех,
Русский ветер меня оплачет,
Как оплакивал нас всех.
Может быть, через пять поколений
Через грозный разлив времён
Мир отметит эпоху смятений
И моим средь других имён.
Сборник Барковой 2009 г.
Баркова слишком любила жизнь в ее духовно-творческой сущности, чтобы отдать душу на заклание пессимизму. Боялась забвения, боялась остаться в памяти людей ведьмой на метле... Слава богу, стихи ее печатаются, книги издаются. Их читают. Они волнуют. Побуждают к сопереживанию. Сбывается пророчество поэтессы, написавшей в своих завещательных стихах: “Превыше всего могущество духа и любви”. Будем помнить этот завет Анны Барковой.Тернистый свой земной путь Анна Александровна Баркова прошла достойно, не потеряв лица.
Проповедовать новую истину,
Выходить за неё на позорище,
И сухими осенними листьями
Поразвеять свои сокровища.
А судьба у мессий обречённая,
Всеми тучами омрачённая.
Со смирением брать подаяние,
Верить в то, что увидят другие,
Всем пожертвовать, а в воздаяние —
Кандалы и колодки тугие.
А судьба у мессии не новая:
Быть голодным, холодным, истлевшим,
Быть распятым и всеми оплёванным,
Похороненным и воскресшим.
СТИХИ АННЫ БАРКОВОЙ
«Днем они все подобны пороху...»
Днем они все подобны пороху,
А ночью тихи, как мыши.
Они прислушиваются к каждому шороху,
Который откуда-то слышен.
Там, на лестнице... Боже! Кто это?
Звонок... К кому? Не ко мне ли?
А сердце-то ноет, а сердце ноет-то!
А с совестью — канители!
Вспоминается каждый мелкий поступок,
Боже мой! Не за это ли?
С таким подозрительным — как это глупо!
Пил водку и ел котлеты!
Утром встают. Под глазами отеки.
Но страх ушел вместе с ночью.
И песню свистят о стране широкой,
Где так вольно дышит... и прочее.
1954
Заклятие
Я в глаза твои загляну,
Я тебя навсегда закляну.
Ты не сможешь меня забыть
И тоску обо мне избыть.
Я с туманом — в окно — в твой дом
И в тумане истаю седом.
Ты пройдешь по знакомым местам
В переулках темных, глухих
Ты услышишь вот эти стихи.
И увидишь: я жду на углу
И рассеюсь в вечернюю мглу.
Я тебя навсегда закляну.
Я в твоем, ты в моем плену.
1974
Восемь лет, как один годочек
Восемь лет, как один годочек,
Исправлялась я, мой дружочек.
А теперь гадать бесполезно,
Что во мгле — подъем или бездна.
Улыбаюсь навстречу бедам,
Напеваю что-то нескладно,
Только вместе ни рядом, ни следом
Не пойдешь ты, друг ненаглядный.
1955
***
Люблю со злобой, со страданьем,
С тяжёлым сдавленным дыханьем,
С мгновеньем радости летучей,
Моя мать, Баркова Елена Павловна, всю жизнь проработала в издательстве “Наука”.
Мой отец, Яковенко Леонид Аронович, архитектор, автор проекта Палеонтологического музея в Москве, лауреат Госпремии 1993 года (его сайт).
Издранные факты биографии: окончила школу № 625 и художественную школу № 3, поступила на филологический факультет МГУ, коий и окончила с отличием. Училась у Никиты Ильича Толстого, одного из крупнейших наших славистов и правнука Льва Николаевича.
Дипломная работа была посвящена мифологическим клише в русских былинах и защищалась по кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания, ибо кафедра русского фольклора воспринять компаративистику была не в состоянии.
В 1990-1993 годах преподавала в Школе юного филолога, читала курс “Николай Рерих. Духовный поиск” – фактически, курс мировой мифологии и буддизма, тематически организованный вокруг имени Рериха. Потом на основе этого курса был создан курс в УНИКе.
После окончания филфака была дважды не допущена в аспирантуру, причем второй раз – даже до сдачи документов (!), несмотря на то, что была положительная резолюция проректора МГУ. Столь лютым отторжением горжусь.
С сентября 1993 года и по сей день преподаю в Институте истории культур (УНИК), считаю его одним из лучших вузов Москвы, причем не только по уровню профессуры, но и по уровню студентов. Основной предмет - мировая мифология.
В 1995 году активно подвизалась в Госдуме в связи с проектом по эколого-экономическому региону Алтай; имею правительственную благодарность. Статья 50 Конституции республики Алтай написана на основе моих разработок.
Примерно с 1996 года училась у С.Ю. Неклюдова, под руководством которого в 2003 году защитила кандидатскую диссертацию.
В 1997 году написала тханку Шамбалы – буддийскую икону, воссозданное знамя Центрально-азиатской экспедиции Рерихов. Картина находится в хранении Музея им. Н.К. Рериха (Москва), в котором я работала в 1998-2009 гг. в научно-просветительском отделе (пока он там был).
В декабре 2000 года родилась дочь Любовь.
В 2002 году мой перевод книги Ю.Н. Рериха "Тибетская живопись", к которому было мною написано приложение "Буддийская живопись...", был удостоен диплома АСКИ "Лучшие книги года".
С 2008 года занимаюсь коллекционированием японских кимоно, а также гравюр, живописи сумиё-э, предметов прикладного искусства. Первая выставка коллекции "Тысяча и одно кимоно" прошла в сентябре 2008 года в Третьяковской галерее (в рамках фестиваля "Пути совершенства"), с декабря 2008 года сотрудничаю с проектом "Самураи. Art of War". В ноябре 2012 года мы открыли первую совместную выставку "Кимоно. Три века японской моды" в Киеве. Всего за 4 года экспонирования коллекции прошло около 20 выставок (как в составе фестивалей, так и отдельных) на площадках Москвы, Киева, Санкт-Петербурга, Оренбурга, Омска, Рязани, Пятигорска, Сочи, Геленджика.
В 2011 году приступила к разработке курса истории русской литературы для Института современной журналистики. Курс получил почти официальное название "Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди" и состоит из трех частей: "Старье" (древнерусская и XVIII век), "Училка" (классическая русская литература) и "Креатифф" (Серебряный век, советская и современная). Благодаря вопиющей антиакадемичности несет студентам глубокие знания.
Весной 2012 года получила должность профессора и заведующей кафедрой культурологии Института УНИК.
Основные научные публикации:
книги и брошюры
статьи
переводы
Основные институтские курсы:
О портале. Миф.Ру был открыт 2 марта 2005 года. Изначально он создавался как домашняя страничка, собрание моих научных (и творческих) работ, но потом разросся за счет научной библиотеки и галерей. Название пишется с одной ошибкой (mith, а не myth), поскольку правильный адрес давно кем-то занят, хотя не используется.
Все достоинства портала обусловлены тем, что его хозяйка (она же вебмастер) – гуманитарий; все технические недостатки – тем же самым:-)
На сегодняшний день тематика Миф.Ру, помимо собственно мифологии и эпоса, - это история культуры, отдельно буддология, а также литература и живопись фэнтези. Столь странный и неравномерный принцип объясняется тем, что Миф.Ру по-прежнему остается “домашней страничкой” (только очень большой), отражающей мои сугубо субъективные интересы. С осени 2006 года особое место здесь занимают материалы, посвященные .
В 2009 году портал входил в число 300 самых посещаемых сайтов Рунета в категории “Культура”. Потом хозяйка ушла в реал, и "Миф" потихоньку оброс мхом;)
Училась в гимназии в Иваново-Вознесенске (где её отец работал швейцаром); с 1918 г. сотрудничала в ивановской газете «Рабочий край» под руководством А. К. Воронского. Выступала в печати со стихами, которые были замечены и высоко оценены прежде всего «левой» критикой. В 1922 г. переезжает в Москву по приглашению А. В. Луначарского, секретарём которого недолгое время работает; позднее, вследствие конфликта, покидает его секретариат и пытается устроиться в различные газеты и издательства Москвы.
В 1922 году выходит её единственная прижизненная книга стихов «Женщина» (с восторженным предисловием Луначарского), в следующем году отдельным изданием публикуется пьеса «Настасья Костер».
Начало 1920-х гг. - вершина официального признания Барковой; её стихи становятся широко известны, о ней начинают говорить как о «пролетарской Ахматовой», выразительнице «женского лица» русской революции. Её лирика этих лет действительно глубоко оригинальна, она эффектно выражает мятежные (революционные и богоборческие) устремления «сражающейся женщины», виртуозно используя богатый арсенал поэтической техники (в частности, прочно утвердившиеся к тому времени в русской поэзии дольник и акцентный стих).
Однако мятежная натура Барковой довольно быстро приводит её к глубокому конфликту с советской действительностью. Она не может найти себе место в официальных литературных и окололитературных структурах.
В конце 1934 г. её арестовывают в первый раз и заключают на пять лет в Карлаг (1935-1939), в 1940-1947 гг. она живёт под административным надзором в Калуге, где в 1947 г. её арестовывают повторно и на этот раз заключают в лагерь в Инту, где она находится до 1956 г. В этот период поэтесса писала о себе так
В 1956-1957 годах жила на Украине в поселке Штеровка близ города Луганска.
13 ноября 1957 года, несмотря на «оттепель», её арестовывают в третий раз (как и прежде, по обвинению в антисоветской агитации) и заключают в лагерь в Мордовии (1958-1965).
С 1965 года живёт в Москве, в коммунальной квартире, получая небольшую пенсию.
Все эти годы Анна Баркова продолжает писать стихи, многие из которых достигают большой художественной силы и входят в число важнейших документов «лагерной литературы» советского периода.
Публикация её произведений началась только в 1990-е гг.; несколько сборников стихов были изданы в Иванове и в Красноярске. Одно из наиболее полных изданий - книга «…Вечно не та» (М.: Фонд Сергея Дубова, 2002). Опубликованы также дневники и проза Барковой («Восемь глав безумия»: Проза. Дневники. М.: Фонд Сергея Дубова, 2009).
Песни на стихи Барковой исполняет Елена Фролова.
Значительная часть литературного наследия Анны Барковой не опубликована.
Публикации
- Женщина: Стихи. - Пг.: Гиз, 1922. - 96 с. Предисл. А. Луначарского (воспроизведено в сб. Возвращение).
- Настасья Костер. - М.-Пг., 1923. Пьеса.
- Возвращение: Стихотворения. - Иваново, 1990. - 196 с. Сост. А. Агеев, Л. Садыга, Л. Таганов. Предисл. Л. Таганова.
- Избранные стихи - Красноярск: ИПК «ПЛАТИНА», 1998. - 75 с. Серия «Поэты свинцового века».
- …Вечно не та. - М.: Фонд Сергея Дубова, 2002. - 624 с.
- Вестник РХД, № 121 (1977), с.287-293.
- «Огонек», № 35, 1988, с.36.
- «Волга», № 3, 1991, с.78-80.
- «Литературное обозрение», № 8, 1991.
- «Вопросы литературы», 1997, № 6. Семь писем Барковой 1922-1975 гг. к ее подруге К. И. Соколовой (1900-1984) и пять писем 1957-1967 гг. к Т. Г. Цявловской (1897-1978).
- Анна Баркова: Сто лет одиночества // «Новый мир», № 6, 2001. Публикация и предисловие Л. Н. Таганова.
- День поэзии. 1989. С.52-53.
- Лазурь. Вып.1. М., 1989.
- Средь других имен, с.95-124. (Название этой антологии поэтов-узников ГУЛАГа - цитата из стихотворения Анны Барковой.)
- Лучшие стихи года [по мнению литературных критиков Л. Барановой, В. Кожинова, И. Ростовцевой, П. Ульяшова]. - М.: Молодая гвардия, 1991. С.171-172. 2 стихотворения в разделе Ростовцевой.
- РПМ, с.158.
- СТР, с.362-363.
- РПА, с.277-278.
- Сто одна поэтесса Серебряного века. Антология /Сост. и биогр. статьи М. Л. Гаспаров, О. Б. Кушлина и Т. Л. Никольская. - СПб.: ДЕАН, 2000. С.21-24. 4 стихотворения 20-х годов.
- От символистов до обэриутов. Поэзия русского модернизма. Антология. Книга 2 /Сост. А. С. Карпов, А. А. Кобринский, О. А. Лекманов. - М.: Эллис Лак, 2000; 2002. С.486. Отношусь к литературе сухо…
- Поэзия второй половины XX века /Сост. И. А. Ахметьев, М. Я. Шейнкер. - М.: СЛОВО/SLOVO, 696 с. 2002 С.30-35. ISBN 585050379X35
- Поэзия узников ГУЛАГа, с.228-233 издательство: МФД: Материк 2005 ISBN 5-85646-111-8
- Антология самиздата. Том 1, кн. 1. С.114-121.
- Мы - летописцы Пимены и нам не надо имени. - М.: («Аванглион», 2007) «РуПаб+», 2009. Издание 2-е, доп. (Т. И. Исаевой). С.10-14. 4 стихотворения 1920-х гг.
- Русские стихи 1950-2000 годов. Т.1. С.75-79.
Загрузка...
