Властелин колец григорьева грушецкий fb2. Джон толкин - властелин колец

ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ

THE FELLOWSHIP OF THE RING
Часть первая

БРАТСТВО КОЛЬЦА

(Перевод Н. В. Григорьевой, В. И. Грушецкого)
Содержание

Несколько слов вначале... 3

Долгожданные гости 18

Тень прошлого 31

Втроем веселее 44

Самая короткая дорога к грибам 57

Заговорщики 64

Древлепуща 71

В гостях у Тома Бомбадила 79

Туман над Упокоищами 86

«Резвый Пони» 94

Колоброд 103

Клинок во тьме 111

Бегство к броду 123

КНИГА ВТОРАЯ 134

Встречи 135

Совет у Элронда 149

Кольцо уходит на юг 169

Путь во мгле 182

Мост Казад Дума 196

Лотлориен 202

Зеркало Галадриэли 214

Прощание с Лориеном 222

Великая Река 230

Отряда больше нет 237

Несколько слов вначале...
«Придумать зеленое солнце легко; трудно создать мир, в котором оно было бы естественным...»
Дж. Р. Р. Толкиен. Из письма.
«Фродо жив!» - объявили всему миру надписи на сте­нах нью-йоркской «подземки», и миллионы почитателей творчества Дж. Р. Р. Толкиена восторженно подхватили при­зыв. Так в середине 60-х годов вспыхнул «культ Толкиена». Начало его можно установить довольно точно - лето 1965 года, когда американской аудитории (в основном, студенческой) не хватило и миллионного тиража «Властелина Ко­лец» - несомненно, самой популярной из толкиеновских книг. Для тысяч молодых американцев история хоббита Фродо и Кольца Всевластья стала лучшей книгой на свете. В конце 1966-го одна из газет сообщала: «В Йеле трилогия рас­купается быстрее, чем некогда „Повелитель мух" Голдинга. В Гарварде она опережает „Над пропастью во ржи" Сэлинд­жера». На самодельных значках запестрели надписи: «Да здравствует Фродо!», «Гэндальфа - в президенты!», «Идем в Среднеземье!» На западном побережье и в штате Нью-Йорк как грибы множились толкиеновские общества. Фэн-клубы устраивали вечеринки, на которых одевались по хоббитской моде, а угощались грибами и сидром.

К 1968 году только в Америке разошлось более трех миллионов экземпляров трилогии. Тогда же «Дэйли телеграф мэгэзин» опубликовал статью «Человек, понимающий хоббитов». В ней говорилось: «Большинство поклонников Толкиена - из породы высоколобых, но не только они любят его. Ему пишут и домохозяйки из Виннипега, и ракетчики из Вумера, и звезды эстрады из Лас-Вегаса. Отцы семейств об­суждают трилогию в лондонских пивных. Германия, Испа­ния, Португалия, Польша, Япония, Израиль, Швеция, Гол­ландия, Дания читают его на родных языках».
Говорить о Толкиене легко, - особенно с теми, кто уже читал его книги и, значит, причастен этой радостной тайне...

Рассказать о Джоне Рональде Руэле Толкиене, всемирно известном английском писателе, профессоре Оксфордского университета, добром сказочнике, мудром философе, христианине, - трудно. Недаром сам он был убежден, что под­линная история писателя содержится в его книгах, а не в фактах биографии.

Дж. Р. Р. Толкиен родился 3 января 1892 года в Блум­фонтейне (Оранжевая Республика, Южная Африка). Там ра­ботал в то время его отец, Артур Руэл Толкиен. Весной 1895 года мать увезла Рональда и его младшего брата в Англию, а в феврале 1896 пришла телеграмма, сообщающая о смерти Артура Руэла.

Осиротевшая семья с весьма скромными средствами по­селилась в пригороде Бирмингема. В начале века местечко это было тихой зеленой английской глубинкой; дом Толкиенов стоял последним, а сразу за ним начинались поля, хол­мы, перелески - словом, мальчишечий рай. Дж. Р. Р. (так звали писателя его друзья) начал читать в четыре года, а чуть позже - писать. Первые уроки латыни пробудили любовь к языкам, определившую много лет спустя выбор жизненного пути. В звучании латинского языка мальчику чудилась му­зыка, гармония, ждущая разгадки тайна... Пожалуй, что-то похожее он испытывал, когда читал волшебные сказки или героические легенды, действие которых происходило на уз­кой границе между мифом и реальной историей. «Только, - писал он уже взрослым одному из своих корреспонден­тов, - в этом мире их было, на мой взгляд, слишком мало, чтобы насытить мой голод».

В школе к знакомым с детства латыни и французскому прибавились греческий и немецкий, но теперь Рональда все сильнее привлекали история языков и сравнительная фило­логия. Он начал изучать древний английский, чуть позже - древнегерманский и древнефинский, исландский и готский. Он занимался в школьном литературном кружке, придумы­вал новые языки, собирал вокруг себя «компании» и «сооб­щества», играл в регби.

В ноябре 1904 года умерла мать. Рональд и его младший брат Хилари остались на попечении духовного отца, Фрэн­сиса Моргана. Его заботами мальчики получили возмож­ность закончить школу, а Рональд - даже продолжить обра­зование в Оксфордском университете, на факультете анг­лийского языка и литературы. Он специализировался по ис­тории языка, по древнему и средневековому английскому.

Первая мировая война застала его студентом последнего курса. Летом 1915 года он блестяще сдал выпускные экзаме­ны и ушел добровольцем в действующую армию. На долю младшего лейтенанта связи одиннадцатого батальона Ланка­ширских стрелков выпало четыре месяца кровавой бойни при Сомме, а потом - два года скитаний по госпиталям с жестоким окопным тифом.

После демобилизации он успел поработать и в Оксфор­де над составлением Большого Словаря английского языка, и в Лидском университете - сначала преподавателем, потом профессором английского языка. В 1925 году опубликовал собственное переложение одной из легенд «артуровского цикла» - «Сэр Гавэйн и Зеленый Рыцарь». Летом того же го­да Толкиена приглашают в Оксфорд профессором англосак­сонского языка. Непривычно молодой по оксфордским мер­кам профессор - ему всего тридцать четыре года - имеет за плечами немалый жизненный опыт, блестящие работы по филологии, семью, состоящую из жены Эдит Брэгг («Она была моей Лучиэнь и знала это», - говорил Толкиен) и тро­их сыновей - Джона, Майкла и Кристофера. Несколько лет спустя родилась дочь Присцилла. Средств не хватало, зато забот было с избытком.

А по ночам, когда дневные хлопоты заканчивались, он продолжал странную работу, начатую еще в студенческие годы, - летопись некоей волшебной страны. Со временем разрозненные картины и предания начали обретать цель­ность, и Толкиен почувствовал себя на пороге огромного, открытого только ему мира, о котором обязательно надо рассказать другим. Первые наброски датированы 1914 годом. Все они - о смертных, оказавшихся на границе волшебной страны и повстречавшихся там с эльфами. Так началось ве­ликое путешествие профессора Толкиена.

Еще во время учебы в Оксфорде, в одном из древних англо-саксонских текстов он натолкнулся на странно звуча­щую фразу: «Сияющий Эарендел, светлейший из ангелов, что послан был к людям в Срединный Мир». В этот мо­мент, вспоминал Толкиен позднее, что-то произошло. «За этими словами приоткрывалась истина, более глубокая и древняя, чем даже христианская». Эарендел позднее обер­нулся Эарендилом, одним из легендарных героев толкиеновского мира, который вернул богам (Валарам) драгоценный Сильмарилл, и был послан ими освещать земли людей, став вечерней звездой. А Срединный Мир превратился в Среднеземье. Именно там живут персонажи «Хоббита», «Властели­на Колец», «Сильмариллиона».
Чем же сумел поразить профессор из Оксфорда умы современников? О чем речь в книге? О Вечном. О Добре и Зле, о Долге и Чести, о Великом и Малом. В центре книги - Кольцо, символ и инструмент безграничной власти. Не правда ли, очень актуальный и вожделенный сегодня символ? Только дайте, слышим мы отовсюду, уж мы-то сумеем ей рас­порядиться. И не рассказывайте нам про тиранов давнего и недавнего прошлого! Мы умнее, лучше, справедливее. Мы зна­ем, как надо! Дайте власть! Мы сделаем вас счастливыми!!

А вот герои Толкиена один за другим отказываются от Кольца. Есть в книге короли и воины , маги и мудрецы, принцессы и эльфы, но в финале все они склоняются перед простым хоббитом, всего-то выполнившим свой долг и не покусившимся на большее.

Научный и душевный поиск вывел профессора Толкие­на за рамки национального мифа в пространство Трансми­фа, скрывающее корни мира, это обстоятельство, с одной стороны, осложняет работу переводчика, предполагая его знакомство с элементами Трансмифа, но с другой - облегча­ет, позволяя устанавливать взаимопонимание с автором не только на уровне переводимого текста. В работе по переводу трилогии для нас принципиально важно было попытаться передать смысловую составляющую (не всегда прямо выра­женную), не отрываясь слишком далеко от самого текста. К счастью, автор оставил достаточно четкие рекомендации своим будущим переводчикам. Этим рекомендациям мы стара­лись следовать в меру своих возможностей. Выполненный на­ми несколько лет назад перевод «Сильмариллиона» помог увязать две эти замечательные книги в дилогию, как и хотел того автор.

Филологические, лингвистические, мифологические ин­тересы Дж. Р. Р., сплавленные в роман-эпопею, требуют, как нам кажется, существования нескольких версии перевода, благодаря которым можно со временем надеяться на появле­ние одного, адекватного авторскому тексту.

Грандиозность авторского замысла способно раскрыть по-настоящему только фундаментальное, научно обоснован­ное и откомментированное издание «Властелина Колец» и «Сильмариллиона» (публикации последнего препятствуют пока трудности внешнеэкономического характера). Но насто­ятельная забота автора (как понимаем ее мы) не терпит отла­гательства. Забота эта - о недопущении верховного зла тира­нии; о восстановлении правильного взгляда на мир; об уста­новлении утраченной взаимосвязи различных планов бытия.

«Наверное, не случайно работы Толкиена более десяти лет ждали, чтобы стать популярными в одночасье и повсе­местно, - писал П. Бигль в предисловии к одному из изда­ний трилогии. - Шестидесятые годы не были хуже пятиде­сятых, просто пожинать плоды пятидесятых пришлось им. Это были годы, когда миллионы людей все сильнее трево­жило то, что индустриальное общество стало удивительно неподходящим для жизни, неизмеримо безнравственным и неизбежно опасным. Волшебное слово «прогресс» в шести­десятые утратило былую святость, а «бегство» перестало ка­заться смешной чепухой».

Как и другие сказочники, Толкиен, видимо, не избежит Обвинений в «бегстве от действительности». Здесь можно было бы только напомнить его собственные слова о том, что волшебные сказки - это не дезертирство солдата, а бегство пленника из постылой тюрьмы.

Существуют разные точки зрения на истоки творчества Дж. Р. Р. По нашему мнению, мы имеем дело с прекрасной работой визионера, связавшего в своем сердце мир человече­ства с мирами инобытия. Такая связь во все времена живет в сознании поэтов и живописцев, художников в широком смысле слова, стремящихся методами искусства дать людям возможность приобщиться к высшей правде и высшему свету, льющимся из миров иных * . Поэтому не печаль вечной утраты, а надежда истинного обретения звучит в последних главах «Сильмариллиона»: «...Дорога памяти еще может увести на Запад: словно незримый мост, соединяет она два мира, начинаясь где-то здесь, в воздухе, которым мы дышим, в котором летают птицы и который так же утратил свой ис­тинный смысл, как и вся земля. Дальше она уходит в небеса и уводит к Одинокому Острову, а может, и к Валинору, где еще обитают Валары, наблюдая развертывающуюся перед ними историю мира. Вот только тело из плоти тяжело для этой дороги, и не пройти по ней без помощи свыше. Время от времени на побережье рождаются слухи о том, что где-то в море живут (или жили) люди (а может, и не люди), кото­рые не то милостью Валаров, не то по собственной правед­ности вставали на прямой путь и уходили, видя, как земля под ногами становится все меньше, а впереди яснеют ярко освещенные набережные Авалона, а то и берега Амана и над ними словно парит в недосягаемой вышине величественная и прекрасная вершина Белой Горы».
Н. Григорьева

В. Грушецкий

Три - эльфийским владыкам в подзвездный предел;

Семь - для гномов царящих в подгорном просторе;

Девять - смертным, чей выведен срок и удел;

И Одно - Властелину на черном престоле.
В Мордоре, где вековечная тьма:

Чтобы всех отыскать, воедино созвать

И единою черною волей сковать

В Мордоре, где вековечная тьма.
Пролог

О хоббитах
В книге речь пойдет в основном о Хоббитах. Читатель узнает немало и о них и об их истории, а коли захочет узнать больше, пусть заглянет и Алую Книгу Западного Крома. Кое-что из нее уже публиковалось под названием «Хоббит» - это начальные главы, написанные знаменитым на весь мир Бильбо, первым по-настоящему прославившимся хоббитом. Он и дал этим фрагментам заголовок «Туда и Обратно», как нельзя лучше соответствующий рассказу о путешествии на Восток и возвращении в родные места, а главное - о При­ключении, которое повлекло за собой величайшие события Эпохи, внесшие немало изменений и в жизнь хоббитов. Об этих событиях и пойдет рассказ.

Многие читали «Хоббита», многие, да не все. Поэтому в нашей книге не обойтись без основных сведений об этом за­мечательном народе, да заодно уж надо напомнить и о са­мом Приключении.

Хоббиты - народ неприметный, но весьма древний, в прошлом многочисленный. В том, что их стало меньше, нег ничего удивительного, если учесть стремление хоббитов к мирному житью и любовь к ухоженной земле. Самое милое дело для них - тщательно и заботливо возделанные сельские угодья. Есть и техника, но та, без которой не обойтись, - кузнечные мехи, водяные мельницы да ручные ткацкие стан­ки - другой они не признают и не держат.

Нас они издавна звали Верзилами и сторонились, пред­почитая не связываться. Сейчас встретить хоббита - большая редкость: слух у них чуткий, зрение - острое, а движения проворные и ловкие, несмотря на склонность к полноте и стремление к покою. Издавна владели они умением исчезать бесшумно и бесследно, едва заслышав издали спотыкающую­ся поступь какого-нибудь Верзилы. И так это у них ловко по­лучалось, что Люди стали поговаривать о волшебстве. На са­мом деле ни с какой магией хоббиты, конечно, не знались, а неуловимостью своей обязаны были исключительно мастер­ству, основанному на бережном отношении к традициям, большой практике и близкой дружбе с землей , что для неук­люжих Больших народов и несвойственно, и непонятно.

Хоббиты - народ маленький, ростом чуть поменьше Гно­мов, и не такие кряжистые, конечно. По нашим меркам - фута три-четыре в вышину. Сейчас-то и трехфутовые - редкость, а в давние дни, конечно, бывали и повыше. Из Алой Книги можно узнать, например, о Бандобрасе Туке, сыне Изенгрима Второго, - был он четырех с половиной футов ростом и мог ездить на лошади. Только два героя древности превосходили его ростом, но о них речь впереди.

Хоббиты, населявшие Шир во дни мира и благоден­ствия, были веселым народом, одевались в яркие цвета (больше всего любили желтое и зеленое), а обувались ред­ко - подошвы у них были, что твоя подметка, и ноги (книзу в особенности) покрывал густой курчавый волос (как, впро­чем, и головы), чаще всего шатеновой масти. Само собой, са­пожное ремесло у хоббитов не в почете, а вообще-то народ они умелый и здорово мастерят всякие мелкие штуки. Кра­савцами хоббитов не назовешь, а вот добродушия им не за­нимать: круглолицые, краснощекие, рот в любой момент го­тов разулыбаться до ушей, если, конечно, нет более важных занятий: завтрака там или обеда. Вот уж в этом хоббиты зна­ют толк, в «поесть-попить» душу вкладывают, могут за стол и по шести раз усаживаться - было бы что на стол поста­вить. Гостеприимство у них в обычае, подарки дарят с легкой душой и принимают с радостью.

Совершенно понятно: хоть и разошлись мы с ними за долгие века, но когда-то были они нам родня, куда ближе Эльфов или тех же Гномов. И язык у нас с хоббитами общий был, и любили-ненавидели мы с ними примерно одно и то же. Но где, в каком колене это родство - теперь уже не вспомнишь. В незапамятных стародавних днях остались кор­ни хоббитов. О том времени помнят Эльфы, но ведь их предания касаются в основном собственной истории. В них и люди-то упоминаются мимоходом, а о хоббитах и вовсе ни­чего нет. Но как бы там ни было, а хоббиты жили себе поти­хоньку в Среднеземье еще задолго до того, как остальные на­роды заметили их. Оно и понятно: в мире без счета всяких странных созданий, до хоббитов ли тут! Но во дни Бильбо и его племянника Фродо все вдруг изменилось, хоббиты, без всякого на то желания, стали важными, знаменитыми и заставили думать о себе Мудрых и Великих.
Те Дни Третьей Эпохи Среднеземья давно канули в прошлое, даже очертания материков с тех пор изменились, но хоббиты и посейчас живут, где всегда жили: на северо-за­паде Древнего Мира, к востоку от Моря. О землях предков никто не помнил уже во времена Бильбо. Нельзя сказать, что любовь к знаниям (кроме генеалогии, пожалуй) была присуща всем хоббитам, но все-таки в некоторых знатных домах читали старинные летописи и даже добавляли к ним кое-что, услышанное от Эльфов, Гномов или от Людей. Собственные хоббитские хроники начинаются с прихода в Шир, и самые древние легенды не заглядывают в прошлое дальше Дней Скитаний. Однако, если внимательно присмот­реться к этим легендам, к характерным словечкам и обыча­ям, станет ясно, что Хоббиты, как и другие известные наро­ды Среднеземья, когда то пришли на Запад и некоторое, воз­можно, довольно долгое время жили в верховьях Андуина, между окраиной Ясного Бора и Мглистыми Горами. Досто­верно неизвестно - какая причина побудила их предпринять долгий и опасный переход через горы в Эриадор. Сами Хоб­биты жаловались на Людей, которых-де, стало слишком много, а иногда упоминали Тень, превратившую Ясный Бор в Сумеречье.

Еще до того, как началось переселение, существовало три хоббичьих рода-племени: Мохноноги - посмуглее, по­меньше других ростом, но и попроворнее - предпочитали холмы и взгорья; Хваты - большерукие и крепконогие, кря­жистей других хоббитов, населяли равнины и речные доли­ны; ну а светлокожие и светловолосые, высокие и гибкие Лесовики, само собой, всем прочим местам предпочитали лесные дебри.

В давние времена Мохноноги долго жили в предгорьях и водились с Гномами. Они раньше других двинулись на За­пад и добрались уже до Заветери, когда остальные еще толь­ко собирались в путь. Они-то и были самые взаправдашние Хоббиты и по числу, и по верности старым обычаям селиться кучно в норах и пещерах.

Хваты надолго задержались на берегах Великой Реки и там близко сошлись с Людьми. На Запад Хваты двинулись вторыми после Мохноногов и выбрали путь вниз по тече­нию Гремячей на юг, где и обосновались надолго между Тарбадом и дунгарскими землями, прежде чем снова сняться с места и уйти на север.

Лесовиков-северян и во все-то времена было немного. Ходили они в друзьях у Эльфов и, видно, от Дивного Наро­да переняли способность к языкам и пенью, а вот в ремес­лах не преуспели. Поэтому в старину они предпочитали охоту земледелию. Стронувшись с места, Лесовики пересекли горы севернее Дольна, а затем спустились по течению Седонны, после чего вскоре смешались в Эриадоре с родича­ми, пришедшими раньше них, но в итоге не затерялись, а, будучи по натуре дерзкими и готовыми идти на риск, часто становились вождями в кланах Мохноногое и Хватов. Даже во времена Бильбо крепкие корни Лесовиков жили в уважа­емых родах Туков и хозяев Заскочья.

На западных землях Эриадора, между Мглистыми и Си­ними Горами, Хоббиты встречались и с Людьми, и с Эльфа­ми. , королей Лю­дей, пришедших из-за Моря, с Заокраинного Запада, а теперь быстро терявших влияние и вынужденных наблюдать, как земли некогда могучего Северного Княжества приходят в запустение. Для хоббитов свободного места оказалось предо­статочно, и пришельцы начали обживать новые земли. Конеч­но, ко времени Бильбо многие из этих первых поселений ис­чезли без следа, многие, но не все. Вот, например, в Брыле од­но уцелело, хотя и уменьшилось существенно. Располага­лось оно в Чагром Бору, милях в сорока восточнее Шира.

Видимо, ко дням первых поселений относится знаком­ство хоббитов с письменностью. Учителями были, конечно, дунаданы, перенявшие, в свою очередь, искусство письма от Эльфов. Древние языки постепенно забылись, и хоббиты го­ворили на Вестроне - Всеобщем языке, распространенном от Арнора до Гондора, а на побережье - от Белфаласа до Линдона. Однако, некоторые особые словечки все же сохра­нились, чаще в именах и названиях дней и месяцев.

Ко времени первых поселений относится начало хоббитского летоисчисления. Исторические хроники начинают­ся с путешествия, предпринятого в 1601 году Третьей Эпохи братьями Марчо и Бланке. Заручившись ленной грамотой у великого князя в Форносте * , братья во главе великого мно­жества хоббитов пересекли по Мосту Каменных Луков темноводный Берендуин и обосновались между рекой и Даль­ними Холмами. Земли были дарованы им в обмен на обяза­тельство присматривать за мостами и дорогами и всячески способствовать княжьим гонцам.

Вот с этого момента и начинаются хроники Шира - год перехода через Брендидуин (так хоббиты на свой манер ста­ли звать реку) стал Первым Годом, и дальше летоисчисление велось от этой даты * * . Новый край полюбился западным хоббитам, и вскоре они вторично исчезли из истории Лю­дей и Эльфов. Хоббиты сами избирали своих правителей, интересовались только своими делами и ни в какие события внешнего мира не вмешивались. Правда, на последнюю битву с Чародеем из Ангмара они, по их собственным словам, послали в Форност отряд лучников, но ни в одной из хро­ник Людей об этом нет ни слова. Вскоре после той войны пришел конец Северному Княжеству. Теперь и вовсе хобби­ты считали страну своей собственной. Правитель стал звать­ся Таном, и к нему перешла вся власть, принадлежавшая раньше Князю. После Темной Чумы (в 37 году) около тыся­чи лет край не тревожили ни войны, ни другие стихийные бедствия, хоббиты множились и процветали вплоть до са­мой Долгой Зимы и последующего за ней голода, унесшего тысячи жизней. Но ко времени нашей истории Дни Смерт­ной Напасти (1158-60 гг. по летоисчислению Шира) давным-давно стали историей и канули в прошлое, а хоббиты снова успели привыкнуть к благоденствию. Когда-то здешние зем­ли славились как богатейшие княжеские угодья, а долгий отдых перед приходом хоббитов пошел им только на поль­зу, и плодородие страны казалось неиссякаемым. Она распо­лагалась на пространстве в 40 миль между Лисьими Ложка­ми и Брендидуинским Мостом, и в 50 миль - от западных взгорий до болот на юге. Хоббиты звали страну Широм, правил ею Тан, сообразуясь со здравым смыслом, и трудо­любивое население без устали обихаживало этот уютный за­коулок Большого Мира, словно ничего другого на свете не существовало. Мало-помалу хоббиты стали считать, что и во всем остальном Среднеземье царят мир да покой, и любой достойный народ имеет полное право на светлую, обеспе­ченную жизнь. О тех Охранителях, чьими трудами поддер­живался долгий благостный уклад Шира, хоббиты то ли за­памятовали, то ли не хотели думать. Они находились под защитой, но почему это так и кто взял на себя сей труд - не понимали.

Среди свойственных этому народу черт воинственность не значилась никогда. Конечно, в древние времена, в суро­вом тогдашнем мире, приходилось и хоббитам браться за оружие, но ко дням Бильбо воспоминания об этом сохрани­лись только в редких преданиях. Первая и последняя битва, случившаяся возле самых границ Шира, стала достоянием седой истории, но в Хрониках упоминалась: то было сраже­ние на Зеленых Полях в 1147 году, когда Бандобрас Тук от­разил нападение орков. С годами даже климат в стране стал мягче, а волки, хлынувшие сюда с севера в годы Долгой Зи­мы, сохранились только в бабушкиных сказках. Правда, кое-какое оружие в Шире имелось: место ему было отведено над каминами и на стенках гостиных, а некоторая часть хранилась в музее, знавшемся Маттом Домом. Словечко «маттом» обозначало у хоббитов то, что в общем-то и не нужно, а выбросить жалко. Немало «маттомов» было и в домах, час­то они переходили из рук в руки в качестве подарков.

Как ни странно, долгое благоденствие ничуть не повлияло на поразительную стойкость хоббитов к невзгодам. Это был и оставался крепкий народ, способный без видимого ущерба переносить лишения и беды. Такое свойство неизменно приводило в недоумение всякого, не способного увидеть суть за румяными рожицами и упитанными животика­ми добродушных обитателей Шира. Чтобы вызвать в хоббите гнев, надо было очень постараться; никто никогда не уби­вал здесь животных ради забавы, но при необходимости лов­кие хоббичьи руки вполне могли управиться и с оружием. Лучниками, например, они были прекрасными, а зверушки, шаставшие по садам и огородам, усвоили твердо - если уж хоббит нагнулся за камнем, лучше немедленно убраться с глаз долой.
Поначалу все хоббиты жили в норах (надо сказать, они и до сих пор чувствуют себя уютней всего именно в норах), но со временем жилье стало разнообразней. Уже при Бильбо древних обычаев позволяли себе придерживаться только самые богатые и самые бедные семьи. Последние рыли норы с единственным окошком или вовсе без него, а зажиточных простое рытье, конечно, не устраивало и они создавали под землей настоящие хоромы (их называли «смеалами») со множеством переходов и залов. Но для такого жилья требо­валось подходящее место, которое не вдруг найдешь. Поэто­му на равнинах и в низинах хоббиты стали строиться на по­верхности; а вслед за тем и в холмистой местности, даже в исконных норьих областях - в Хоббитоне, в Тукборо, в Ми-корыте на Белых Увалах - появились во множестве деревян­ные, каменные и кирпичные дома. Селился в них все боль­ше мастеровой люд - мельники, кузнецы, каретники. Вскоре и при богатых норах появились наземные постройки - са­раи, мастерские.

Обычай строить усадьбы и амбары пошел от жителей Марей. Здесь, в Восточной Чети, жили степенные, крупные хоббиты, в слякотную погоду разгуливавшие в гномьих баш­маках. Конечно, они вели свое происхождение от Хватов, на это указывала короткая поросль у многих на подбородках. Ни у Мохноногов, ни у Лесовиков никакого намека на боро­ду и в помине не было. На самом деле жители Марей и Заскочья - поселения на восточном берегу реки - пришли в Шир позже остальных откуда-то с юга и принесли с собой немало чудных имен и странных словечек, нигде больше в Шире не встречавшихся.

Вполне вероятно, что дома хоббиты научились строить у дунаданов, а то и прямо у тех, Первых Эльфов. Ведь еще не все Высокие Эльфы покинули ко времени нашей ис­тории Среднеземье, их поселения встречались и в Серебрис­той Гавани, и в других местах, не так уж далеко от Шира. Сразу за болотами стояли с незапамятных промен три эльфийские башни - две поближе , одна - самая высокая - подальше на зеленом холме. Лунными ночами их странный мерцающий свет был виден издалека. Хоббиты Западной Че­ти поговаривали, что с вершины башни на холме можно увидеть Море, но, насколько известно, ни один из них туда не лазал. Да и то сказать, к Морю хоббитов не тянуло. Мало кто из них бывал на побережье, а таких, чтобы вернулись и рассказали - и того меньше. Что-то у хоббитов с водой не ладилось: и речки особенной любви не вызывали, а уж что­бы по ним в лодках или так плавать - это и вовсе не про них! Раз башни стояли так недалеко, значит, когда-то эльфы были у хоббитов в соседях, но время шло и отношение к ним со стороны хоббитов почему-то менялось от добросо­седского до настороженно-недоверчивого. Само слово «Мо­ре» постепенно стало приобретать какой-то загробный отте­нок, пока совсем не исчезло из хоббитского словаря.

От кого бы ни позаимствовали хоббиты навыки в стро­ительстве, башен они не строили. Наоборот, предпочитали дома низкие, длинные, удобные. Самые первые из них по сути были теми же самыми смеалами, крытыми соломой или дерном, лишь немного приподнимающимися над землей. Правда, с тех пор постройки в Шире стали более разно­образными, обогатившись кое-какими гномьими особенностями или самостоятельными находками. Неизменным оста­валось только пристрастие к круглым дверям и окнам.

И дома, и норы в Шире всегда были большими, рассчи­танными на многочисленные хоббитские семьи (холостяки Бильбо и Фродо были здесь редчайшим исключением, ну так у них и других странностей хватало - чего стоила одна только дружба с эльфами!). Иногда, как в Смеалищах Туков, или у Брендискоков в Бреидинорье, много поколений роди­чей более или менее мирно уживались в наследственном поместье. Родством хоббиты дорожат необыкновенно. С величайшей тщательностью рисуются во многих семьях слож­нейшие фамильные древа, и всякий, кто имеет дело с этим народом, должен точно знать, кто с кем в родстве и в ка­ком. Здесь мы не пискнем приводить эти запутанные схемы, но в конце Алой Книги Западною Крома есть еще одна не­большая как бы самостоятельная часть, которую все, кроме хоббитов, нашли бы невероятно скучной. Она содержит именно генеалогические древа многих хоббитских родов. Ее-то, пожалуй, чаще всего и читают хоббиты, предпочитаю­щие всей другой литературе что-нибудь хорошо знакомое, четкое, ясное и без всяких там сложных противоречий.
О трубочном зелье
Говоря о прежних днях хоббитов, надо упомянуть об одной удивительной привычке, усвоенной этим народом давно и прочно: они с помощью трубок из дерева или глины вдыха­ют и выдыхают дым от тлеющих высушенных листьев расте­ния, известного под названием «трубочного зелья», или про­сто «листьев». Похоже, это какая-то разновидность табака. Происхождение обычая, или, как говорят сами хоббиты, «искусства» курения теперь уже не установишь. Все, что бы­ло известно по этому поводу, собрано и сведено воедино Мериадоком Брендискоком (позднее - хозяином Заскочья) в трактате «Травник Шира». И табак, и Мериадок родом из Южной Чети, и тот, и другой упоминаются в нашем повествовании, поэтому стоит обратить внимание на вступление к «Травнику».

«Это искусство, - пишет почтенный Мериадок, - мы смело можем считать своим собственным изобретением. Трудно сказать, когда впервые изо рта и ноздрей хоббитов пошел дым. Во всех легендах и семейных преданиях табак упомянут. За многие века в качестве набивки трубок пере­пробовали множество разных трав - и едких, и сладковатых на вкус. Но все летописи сходятся во мнении о первенстве Тобольда Дудкинса из Долгой Долины в Южной Чети в вы­ращивании настоящего трубочного зелья, а было это во дни Изенгрима Второго, около 1070 года по счету Шира. С тех пор все лучшие сорта поступают именно оттуда: и «Лист Долгой Долины», и «Старый Тоби», и «Южная Звезда».

Никто не знает, как Старый Тоби нашел табак, и сам он до последнего дня никому об этом не рассказывал. Путеше­ствовал он немного, вряд ли ходил дальше Брыля, но о травах знал все. Вполне возможно, что именно в Брыле Тоби и узнал о табаке. Во всяком случае, сейчас он растет там на любом южном склоне. Конечно, брыльские хоббиты считают себя первыми курильщиками, но их послушать, так они во всем впереди Шира. Хотя насчет табака они, похоже, правы. Верно и то, что к Гномам трубочное зелье пришло через Брыль. А потом уж втянулись и другие народы - Следопыты, маги и прочие, которые до сих пор ходят взад-вперед через древний перекресток. Таким образом, центр этого искусства опреде­ляется достоверно - корчма в Брыле «Резвый Пони», кото­рую с незапамятных времен содержит семья Маслютиков.

Однако мне не раз приходилось путешествовать на юг, и я пришел к выводу, что табак но всегда рос на землях Ши­ра. К нам на север он пришел из низовий Аидуина, а туда попал в свое время из-за Моря вместе с Людьми Запада. В Гондоре его сколько угодно, там он выше и гуще. Разводят его ради запаха цветов. За века, прошедшие со времен Элендила, табак по Зеленопутью добрался до севера и обосновал­ся в теплых защищенных местах, подобных Долгой Долине. Но хоть в Гондоре и начали разводить табак немного рань­ше, набить им трубки первыми догадались хоббиты. Маги, и те переняли искусство курения от нас. Правда, один из мо­их знакомых магов утверждал, что владеет этим искусством давным-давно, и в это можно поверить; курит он так же здо­рово, как и все остальное делает».
Устройство Шира
Шир состоит из четырех четвертей или Четей: Северной, Южной, Восточной и Западной. Каждая из них содержит в свою очередь множество областей, поселений и местечек, чаще всего носящих имена родов, некогда живших на этих землях. Почти все Туки жили или живут и своих Тукгорах, а вот о Сумниксах или Умниксах этого не скажешь. Восточ­ные и западные окраины составляли отдельные, не входящие в Чети области. Заскочье и Западный Кром вошли в состав Шира в 1462 году. В то время никакого «правительства» в Шире не было. Каждый род занимался своими делами, сво­дившимися в основном к тому, чтобы вырастить, а потом съесть еду, и дела эти занимали практически все время. Жи­тели Шира скупостью не страдали, обходились тем, что имели, и ради богатства из кожи вон не лезли. Наверное, поэтому небольшие фермы, маленькие мастерские и лавчон­ки оставались неизменными для многих поколений обитате­лей Шира.

Память о княжеской власти в Форносте еще жила в на­роде, хотя князя не было уже без малого тысячу лет, а развалины Форноста (или Северины, как называли его хоббиты) давно заросли буйными травами. Ощущая себя живущими в настоящем государстве, хоббиты с пренебрежением относят­ся ко всяким диким народам и прочим тварям (вроде Троллей), живущим «без царя в голове». Все свои проверенные временем Правила (так хоббиты называют те немногие зако­ны, по которым живет Шир) они приписывают князю и соблюдают неукоснительно.

Среди знатных хоббитских родов испокон веку выделял­ся род Туков; еще лет триста назад булава Тана перешла к ним от Староскоков, и с тех пор каждый новый старейшина Туков неизменно принимал этот титул. Он созывал сходы, был воеводой ширской дружины и хоббитского ополчения , но нужды в них не возникало уже так давно, что танство постепенно превратилось просто в почетное звание. Уваже­ние Тукам приносили более весомые вещи: многочислен­ность, богатство и целый ряд выдающихся родичей, обладав­ших в равной мере и сильным характером, и склонностью к авантюрам. Правда, всяких приключений в Шире не люби­ли - морока с ними сплошная - но Тукам прощали, а старей­шину Туков величали не иначе, как полным именем (вообще-то употреблявшимся в Шире редко) с добавлением числительного при необходимости, - например, Изенгрим II.

В ту пору, о которой пойдет речь, единственным пред­ставителем власти был мэр Микорыта (и всего Шира). Его избирали на Вольной Ярмарке в Белых Увалах, проводив­шейся каждые семь лет в середине лета. Первейшей (и чуть ли не единственной) обязанностью мэра было присутствие на пирах по случаю праздников (а в них недостатка никогда не было). Заодно мэр исполнял обязанности Почтмейстера и Первого Ширрифа (что-то вроде начальника полиции). Но если почтовая служба еще требовала некоторых хлопот, - хоббиты, владеющие грамотой, без конца писали своим ро­дственникам, друзьям и знакомым, жившим дальше полуто­ра послеобеденных прогулок, - то ширрифам попросту де­лать было нечего. Единственным признаком формы для них являлось перо на шляпе, а полицейские функции сводились к розыску заблудившегося скота да всяким потравам, в коих повинен был все тот же скот. На всю Управу Благочиния вполне хватало двенадцати ширрифов - по три на каждую Четь. На границах их требовалось больше. Там они, что на­зывается, «околачивали» - присматривали за всякими «околотнями», большими и маленькими, чтобы не досаждали.

Как раз когда начиналась эта история, околотней разве­лось великое множество. Сообщения и жалобы о всяких разумных и неразумных чужаках, наводнивших Приграни­чье, совсем одолели. А уж это - первейший признак небла­гополучия: все не так, как следовало бы и как всегда было. Правда, большинство хоббитов и ухом не вело, даже Бильбо не задумался над тем, что сулят эти события. Шестьдесят лет минуло с тех пор, как он вернулся из Путешествия, да­же по хоббитским меркам возраст весьма преклонный, ведь едва ли половина хоббитов справляет свое столетие. Но как бы там ни было, а Бильбо жил себе да жил, и, надо заме­тить, жил безбедно; видно, от богатства, обретенного в странствиях, кое-что еще оставалось. Что привез, да что ис­тратил, да сколько осталось - про то он никому не расска­зывал, даже племяннику своему любимому, Фродо. И по-прежнему хранил в тайне найденное кольцо.
История находки Кольца
В «Хоббите» рассказано, как в один прекрасный день у дверей Бильбо появился могучий Маг Гэндальф Серый и с ним - тринадцать Гномов, а именно: сам Торин Дубощит, гном царского рода в изгнании, со товарищи, и в этой ком­пании Бильбо, к своему немалому удивлению, апрельским утром 1341 года по ширскому счету, отправился в путь, до­бывать сокровища Подгорных Королей, которые гномы по­теряли где-то под Эребором. Предприятие завершилось успешно, дракона при сокровищах удалось извести; но, хотя было совершено немало подвигов, а в Битве Пяти Воинств пал Торин, в долгих хрониках Третьей Эпохи великие эти со­бытия заняли бы всего несколько строчек, если бы не «слу­чай» в пути. В Мглистых Горах на путников напали орки, и отставший Бильбо заплутал в подгорных лабиринтах. Там в темноте он нашарил на камнях кольцо и положил в карман. Тогда находка показалась ему просто маленькой удачей.

В поисках выхода Бильбо спускался все глубже, к кор­ням гор, пока наконец не забрел в тупик. Дальше хода не было. Здесь, навсегда скрытое от всякого света, лежало вечно спокойное озерцо, посредине которого жил на острове Горлум - маленькое, отвратительное создание. В крошечной ло­дочке, больше похожей на корыто, гребя широкими лапами, пялясь в темноту огромными, бледно-мерцающими глазами, он шастал по озеру, ловил слепую от рождения рыбу и по­жирал живьем. Впрочем, он не был привередлив: удавалось без особенных хлопот словить орка - годился и орк. Горлум владел сокровищем. Давным-давно, когда он жил еще на свету, к нему попало кольцо, золотое кольцо, делавшее своего обладателя невидимым. Ничего, никого и никогда Горлум не любил так, как это странное украшение. Он называл кольцо «моя прелесть», разговаривал с ним, даже если не носил при себе. Когда не надо было охотиться, выслеживать орков, он хранил свое сокровище в укромной ямке на ос­тровке.

Будь кольцо при нем, он не задумываясь напал бы на Бильбо, как только встретил его. Но именно в этот момент кольца у Горлума не оказалось, зато хоббит сжимал в руке острый эльфийский клинок. Стремясь выиграть время и отвлечь внимание, Горлум предложил Бильбо поиграть в за­гадки, поставив на кон обещание показать дорогу к выходу против жизни хоббита, которому в случае проигрыша пред­стояло пойти на обед Горлуму. У Бильбо не было выбора: он окончательно заблудился и совершенно не представлял, куда идти. Пришлось соглашаться. Они загадали друг другу немало загадок и, в конце концов, Бильбо повезло. Мучи­тельно придумывая очередную загадку , он нащупал в карма­не незнакомый предмет и машинально воскликнул: «Что это у меня в кармане?», а Горлум, приняв вопрос за загадку, не смог отгадать с трех раз.

Мастера старинной игры расходятся во мнениях: мож­но ли считать такой вопрос загадкой, но все признают, что если уж Горлум принялся отвечать и ответил три раза, все было честно и проигрыш требовал уплаты. Бильбо справед­ливо настаивал на выполнении условий, но втайне подозре­вал со стороны скользкой твари подвох, хотя обещания, дан­ные в подобных условиях, во все времена и у всех народов соблюдались свято, и только самые распоследние злыдни рисковали нарушать их. Однако именно таким злыднем и стал Горлум за долгие годы, проведенные во мраке, наедине с кольцом. Он замыслил черное предательство, оставил Бильбо и бросился на свой островок за кольцом. Он изряд­но проголодался, злился из-за проигрыша и, будь с ним «его прелесть», свернул бы хоббиту шею, не посмотрев на ору­жие.

Но кольца на островке не было. Горлум потерял его. Оно ушло. От жуткого визга Горлума, обнаружившего про­пажу, у Бильбо волосы встали дыбом, хоть он, конечно, не понял, в чем дело. Зато Горлум, правда с запозданием, нашел ответ на загадку. «Что там у него в карманах?» - зашипел он, и бледные глаза запылали во мраке зеленым пламенем. Одно желание легко читалось в них: вернуться, немедленно при­кончить хоббита и отыскать «свою прелесть». Бильбо едва успел заметить опасность и метнулся прочь от воды. Ему снова повезло: на бегу он сунул руку в карман и кольцо словно само скользнуло ему на палец. Горлум промчался мимо, не заметив хоббита, он спешил к выходу, чтобы не пропустить «вора». Бильбо осторожно двинулся за ним. Горлум скулил на ходу, ругался, жаловался и причитал, без конца поминая «свое сокровище». Постепенно Бильбо узнал достаточно, и надежда забрезжила перед ним. Раз ему пос­частливилось найти настоящее волшебное кольцо, значит, появился шанс ускользнуть и от Горлума, и от орков.

Горлум привел хоббита к незаметному лазу у подно­жия восточного склона и улегся поперек выхода, принюхи­ваясь и прислушиваясь. Бильбо чуть было не поддался иску­шению пустить в дело меч, но жалость остановила его ру­ку - положение-то было неравным: у него были и кольцо, и меч, а у Горлума - ничего. Поэтому, собравшись с духом, он просто перепрыгнул через Горлума и помчался к выходу, преследуемый истошными воплями: «Вор! Вор Сумникс! Мы навсегда ненавидим его!»
Любопытно, что встретившись со своими спутниками, Бильбо описал события не совсем так, как они происходи­ли. Оказывается, в случае проигрыша Горлум обещал ему «подарочек», но когда, и в самом деле проиграв, отправился за ним - волшебным кольцом, подаренным ему некогда в день рождения - на остров, оказалось, что кольца нет. Ко­нечно, ведь Бильбо еще раньше нашел это самое кольцо, а теперь еще и выиграл его, поэтому кольцо принадлежало хоббиту по праву. Но раз Горлум не сдержал обещания, Бильбо натребовал показать дорогу к выходу и так выбрался наружу. Эта же версия оказалась записанной и в воспоминаниях Бильбо, он сам настолько поверил в нее, что даже Со­вет у Элронда не заставил его усомниться. Естественно, в этом виде история попала и в Алую Книгу, и во многие списки с нее. Но некоторые хроники содержат истинное описание событий, и исходят они, конечно, либо от Фродо, либо от Сэмиуса. Они-то знали правду, хотя и не стали ме­нять собственных записей Бильбо.

Ну а Гэндальф, например, и вовсе не поверил истории, рассказанной Бильбо, с первого раза. Он очень заинтересо­вался кольцом и, в конце концов, вытянул из Бильбо под­линное описание событий. На некоторое время это даже всерьез нарушило их дружеские отношения, но маг считал, что правда дороже. Гэндальфа прежде всего насторожило: с чего бы это порядочному хоббиту вдруг вздумалось врать - вот уж несвойственная хоббитам черта. Видно было, что о подарке Бильбо заговорил с подачи Горлума - тот гоже без конца твердил о «подарочке на день рождения». И это встревожило мага. Но прошло немало времени, пока все подробности этой истории не прояснились даже в его ум­нейшей голове.

О дальнейших приключениях Бильбо говорить почти нечего. Кольцо помогло ему ускользнуть от орков. Он и дальше пользовался им, чтобы помочь друзьям в трудные минуты, но не показывал никому. Вернувшись домой, он рассказал о кольце только Гэндальфу да Фродо, а больше никто во всем Шире не подозревал о его существовании, так он думал во всяком случае. Свои записи он показывал толь­ко Фродо.

Верный меч Шершень Бильбо повесил над камином, а бесценную кольчугу из драконьей сокровищницы, подарен­ную гномами, предоставил Маттом Дому в Микорыте. Зато старый плащ с капюшоном лежал дома в комоде, а кольцо на изящной цепочке всегда было в кармане у хоббита,

Бильбо вернулся домой 22 июня 1342 года на пятьдесят втором году жизни, и с тех пор в Шире не происходило ни­чего примечательного до того дня, когда господин Сумникс начал готовиться к празднованию своего стоодиннадцатилетия, каковое должно было воспоследовать в 1401 году по сче­ту Шира. С этого момента и начинается наша история.
О Летописях Шира
Роль, сыгранная хоббитами в великих событиях конца Третьей Эпохи, пробудила в них интерес к собственной истории. Шир вошел в состав Воссоединенного Королевства. По­этому устные предания были собраны и записаны, положив начало Летописям Шира. Некоторые знатные хоббиты оказа­лись причастны к великим делам, и теперь во многих се­мьях старательно изучались древние истории и легенды.

В конце первого столетия Четвертой Эпохи в Шире нас­читывалось уже немало библиотек , содержащих множество исторических трудов и хроник. Среди них отличались хра­нилища в Недовышках, в Смеалищах и в Брендинорье. Наше повествование о конце Третьей Эпохи заимствовано, глав­ным образом, из Алой Книги Западного Крома * хранившейся в Недовышках, в доме Очарованов, потомственных Дозорных Западного Крома. Предположительно, это под­линный личный дневник Бильбо, бывший с ним в Дольне. Фродо вернул его в Шир, существенно дополнил, а в 1420-21 годах дописал историю Войны. Она составила от­дельный том, который и хранился вместе с тремя другими, переплетенными в красную кожу, подаренными дядей пле­мяннику при расставании. Позже к этим четырем томам до­бавился пятый с комментариями, генеалогией и другими материалами, касающимися хоббитов - членов Братства Кольца.

Подлинная Алая Книга не сохранилась, но потомки Сэмиуса сняли с нее несколько копий, большинство - с перво­го тома. Самая замечательная из этих копий имеет свою ис­торию. Хранившаяся в Смеалищах, написана она, тем не ме­нее, в Гондоре, возможно, по настоянию внука Перегрина, и завершена в 1592 году по счету Шира или в 172 году Четвер­той Эпохи. Южный список заканчивается словами: «Финдегил, Королевский Писец, завершил сей труд в 172 году и свидетельствует о точном согласии с Книгой Тана в Минас Тирите, являющейся точной копией Алой Книги Перианатов, изготовленной по велению Короля Элессара. Алая Книга Перианатов подарена Королю Элессару Таном Перегрином в день его возвращения в Гондор в 64 году».

Судя по этой надписи, Книга Тана - наиболее полный список с Алой Книги. За время пребывания в Минас Тирите она была тщательно исправлена, особенно в части эльфийских имен и названий, дополнена кратким изложением «Ис­тории Арагорна и Арвен», не связанной непосредственно с Войной. Как удалось установить, полная «История...» при­надлежит перу Барахира, внука Правителя Фарамира, и за­писана некоторое время спустя после ухода Короля. Но са­мое важное в копии Финдегила - это уникальные «Перево­ды с эльфийского», сделанные Бильбо.

Все три тома выполнены с величайшим тщанием и мас­терством. Работая в Дольне с 1403 по 1418 год, Бильбо поль­зовался редчайшими источниками, многие из которых ни­когда не были записаны. Большинство повествует о Древней­ших Днях, поэтому Фродо не включил их в свой вариант и здесь они не приводятся.

Далеко не все из того, чем располагали хранилища Тукборо, нашло отражение в Алой Книге. Достославные Мериадок и Перегрин, старейшины двух знатнейших родов Шира, имели тесные связи с Гондором и Роханом, поэтому списки Брендинорья, например, содержат множество фрагментов истории Эриадора и Рохана. Часть их записана самим Мериадоком. хотя лучше известны другие его работы: «Травник Шира» и «Летоисчисление», связывающее календарный счет Шира и Брыля с календарями Дольна, Гондора и Рохана. Также Мериадоку принадлежит авторство в небольшом трактате «Древние понятия и имена Шира», содержащем любопытные рассуждения о родстве хоббитского языка с языком Рохана и объяснения происхождений особых ширских словечек и названий.

Хранилище в Смеалищах содержало источники, может быть, менее интересные для хоббитов, но весьма ценные для Большой Истории. В этом заслуга Перегрина. Он, а позже - его наследники, собрали немало манускриптов, составлен­ных писцами Гондора и содержавших копии или переложе­ния преданий о временах Элендила. Только здесь и можно отыскать сведения об истории Нуменора и возвышении Саурона. Не исключено, что именно в Смеалищах с помощью архивов Мериадока была осуществлена первая сводка «По­вести Лет» * * Несмотря на предположительный характер многих дат, особенно относящихся ко Второй Эпохе, труд заслуживает самого пристального внимания. Возможно, в этой работе Мериадок пользовался сведениями, полученны­ми во время частых посещений Дольна. Там, после ухода Элронда, еще долго жили его сыновья и многие Высокие Эльфы. Говорят, что и Келеберн жил там после ухода Галадриэль, но нет упоминая о том, когда он отправился в Сереб­ристую Гавань. Вместе с ним из Среднеземья ушла послед­няя живая память о Древнейших Днях.

Дорогая rielethuil !
Разбередила ты (к счастью:)) мои "старые раны", напомнила, что когда-то очень давно, году этак в 2003-м, вопросом различных переводов Толкина я очень и очень интересовалась….

Вспомнила я молодость, порылась в недрах винта старого компьютера и нарыла там сравнительную таблицу различных имен, названий, выражений и т.п. по семи разным переводам "Властелина Колец". Если интересно - то тут можно почитать об именах и названиях, связанных с . Отчасти можно сделать выводы о том, какой перевод предпочесть:)

Переводы обозначены сокращенно:
1. Каменкович и Каррик (К&К),
2. В.Маторина (ВАМ),
3. Немирова (Н),
4. Муравьев и Кистяковский (М&К),
5. Григорьева и Грушецкий (Г&Г),
6. З.Бобырь (Б),
7. Волковский и Воседой (В).

ХОББИТЫ

Фродо и Бильбо (Baggins)
В фильме – Бэггинс
Ну, Фродо и Бильбо - они и в Африке Фродо и Бильбо, а вот над фамилией поиздевались... Собственно, вариантов два: английское Baggins или вообще не переводится - Бэггинс (К&К), или, соответственно, переводится. Тут уж большинство сходятся на Торбинсе (это ВАМ, М&К, Н). Г&Г придумали Сумникса (еле удержалась, чтобы не написать - Сумкинс. Так и просится!). Немирова совместила несовместимое и они у нее одновременно и Торбинсы и Бэггинсы. - с.198
Но дальше всех пошел Волковский. Сядьте, пожалуйста. Они - Беббинсы . Естес-но, этому есть объяснение переводчика о том, что он использовал какой-то диалектизм и т.п. Но менее смешно и нелепо от этого фамилия не звучит...

Алая книга – если помните так назывался первоисточник, повествующий о Войне Кольца (Red Book of Westmarch)
Red Book все переводят как "алая", и только ВАМ –"красная" (не очень удачный вариант, потому что Красная Книга для нас устойчиво ассоциируется с перечислением охраняемых животных и т.п.)
Westmarch каждый переводит в соответствии со своей концепцией:
Алая книга Западных Окраин (К&К)
Алая книга Западных Пределов (М&К, В)
Красная книга Западного Приграничья (ВАМ)
Алая книга Западного Крома (Г&Г)
Алая книга Западного Края (Н)

Название страны хоббитов (в книге - Shire, в фильме – Шир)
Известное нынче по фильму название Шир в переводах было только у Б, Г&Г. Очень известно название Хоббитания (М&К), оно настолько привычно, что постоянно хочется употреблять именно его. Оно очень удачно, потому что содержит само слово "хоббиты". ВАМ придумала неплохой вариант, соединив английский первоисточник со словом "хоббиты" - Хоббитшир (ВАМ).
Немирова следует за М&К, употребляя слово Хоббитания, однако у нее есть и свой альтернативный вариант - Край (Н).
Другие варианты - Заселье (К&К) и Удел (В)

Три племени хоббитов. Если помните, они упоминаются во вступлении к "Властелину колец".
В оригинале (в книге) названия пишутся так: Harfoots, Stoors, Fallowhides.
Пожалуй, приведу все варианты без комментариев. Единственное, о чем напомню – что М&К и здесь при переводе проводит аналогию с зайцами.
Шерстоноги, Дубсы и Белоскоры (К&К)
расторопы, схватни и скрытни (В)
мохноноги, сторы и светлинги (ВАМ)
лапитупы, струсы, беляки (М&К)
Мохноноги, Хваты, Лесовики (Г&Г)
шерстоноги, стурсы, буроголовые (Н)

Хоббитское название бесполезной, лишней вещи для подарков. Музей этих вещей.
Английское "mathom" не переводится у К&К (мэтем), Г&Г (маттом) и Н (метом). Все остальные стараются придать этому странному хоббитскому слову "говорящее" звучание:
мусом (М&К) – кажется, наиболее удачный вариант.
мутень (В) – а этот мне абсолютно не нравится.
сдача (ВАМ) – обожаю ВАМ, но многие варианты перевода у нее мне не нравятся.
Название того места (дома, музея), где хранятся mathom"ы:
мэтемушник (К&К),
Мутень-Хоромина (В),
Дом сдачи (ВАМ),
Мусомный Амбар (М&К),
Маттом Дом (Г&Г),
дом метомов (Н).
И тут, как мне кажется, М&К со своим Амбаром лидируют.

Хоббичье жилище, большая разветвленная нора
Английское smial:
смайлы (К&К)
смиалы (М&К, В, Н)
смайелы (ВАМ)
смеалы (Г&Г)

Одна четвертая часть страны хоббитов (Шир, Хоббитания) называется: Заметьте, каждый переводчик придумал свое название для английского Farthing:
Предел (К&К),
Четверик (В),
чверть (ВАМ),
удел (М&К),
четь (Г&Г).
У Немировой вообще это слово не упоминается.

Усадьба Бильбо и Фродо, Знаменитый Bag-End Under Hill.
Итак, Bag-End Under Hill.
Самое, пожалуй, знаменитое (возможно и самое удачное) название придумали М&К и вслед за ними его повторила Немирова - Торба-на-Круче (конечно, вы понимаете, что это обязывает назвать Фродо Торбинсом). Немного переиначила это название ВАМ - Торба-в-Холме. Бобырь вообще обошлась без этого слова (из-за сокращения перевода). А самые смешные или неожиданные варианты вы найдете у Г&Г - Засумки, Сумкина Горка, Волковского - Бебень-на-Бугре, Бебень и К&К – Котомка.

Город хоббитов – Hobbiton.
Приводится в английской транскрипции - Хоббитон – у большинства переводчиков (К&К, В, Н, Г&Г). ВАМ придумала интересный вариант – Хоббиттаун. У М&К -Норгорд ("город нор"). Все варианты безупречны.

Местность между … не помню, чем и чем
Большинство употребляют слов Приречье (К&К, ВАМ, М&К, Н). Других вариантов два - Заручье (В) и Уводье (Г&Г).

Нелюбимые родственники Бильбо – Sackville-Bagginses
Переводом второй части фамилии нас уже не удивишь, а вот фантазия переводчиков первой части достойна уважения: Хапни, Дерикуль, Кошель и Лякошель, просто – Саквиль и Сумкин. Кстати, не удивляйтесь, если имена этих "родственничков" найдете в разных вариантах: от Оддо и Любелия (М&К) до Отто и Лобелия (Г&Г).
Привожу полный список вариантов:
Саквиль-Бэггинсы (К&К)
Хапни-Беббинсы (В)
Сумкин-Торбинсы (ВАМ)
Лякошель-Торбинсы, Оддо и Любелия (М&К)
Дерикуль-Сумниксы, Отто и Лобелия (Г&Г)
Кошель-Торбинсы, Ото и Лобелия (Н)

Возраст хоббита перед совершеннолетием. Если помните, в самом начале книги есть фраза типа – "до 33 лет Фродо считался…" По-английски это звучит как in his tweens…
Сразу скажу, что эта фраза не переведена у Волковского и у Бобырь, хотя последнее само собой разумеется.
У двух переводчиков эта пора называется "ранние лета" (М&К) и "незрелые лета" (Н). Кстати, думаю, вы уже привыкли или скоро привыкнете к полным или частичным (в смысле, в том же русле) совпадениям переводов М&К и Немировой. Это принципиальная позиция переводчицы.
Интересно было проследить, что придумали другие переводчики для обозначения хоббитов в этом возрасте. У К&К Фродо в этом возрасте звали "вьюношей", у ВАМ – "двадцатиком", у Г&Г – "доростоком".

Мельник Sandyman
К&К приводит эту фамилию в английской транскрипции – Сэндиман. Остальные так или иначе "переводят" ее корень (sandy – песок): Песокс (ВАМ), Пескунс (М&К, Н), Песошкинс (Г&Г). У Волковского есть свой, довольно странный вариант - Охряк (может, это что-то среднее между охрой и хряком?)

Фамилия Сэма, он же Sam (Samwise) Gamgee
Сэм – это Сэм, хотя он может быть и Сэмуайз (К&К), и Сэмиус (В). Интереснее посмотреть на перевод фамилии: это Гэмги (К&К), Гэмджи (ВАМ, Г&Г), Гамджи и Гэмджи (Б). Вариант М&К (и соответственно, Н) – Скромби – интересен, подчеркивает скромность и преданность Сэма своего хозяину. Вариант Волковского – Гужни – мне не нравится.

Фамилия Мерри, он же – Merry Brendybuck
Большинство переводчиков ограничиваются простым переводом, хотя имеются небольшие различия в буквенной передаче: Брэндибэк (К&К), Брендибак (В, ВАМ). У М&К (и, соответственно, Н) "бэк" меняется на "зайк" (в соответствии с концепцией переводчика о родстве хоббитов и кроликов) – Брендизайк. У Г&Г "бэк" меняется на "скок" (видимо, отчасти, по той же причине, что и у М&К) – Брендискок. Поэтому и все места, где жили Брендискоки, будут созвучны фамилии - Заскочье, Скочка и т.п.

Основные семейства хоббитов (их перечисляет Бильбо в своей "деньрожденной" речи):
Для начала – английский оригинал:
Grubbs, Ghubbs, Burrows, Hornblowers, Bolgers, Bracegirdles, Goodbodies, Brockhouses, Proudfoot (Proudfeet)
Груббы, Куббы, Барсукки, Дудельщики, Булджеры, Перестегинсы, Дебеллинги и Большеступы (Большестопы) (К&К)
Прожоры, Отвальни, Бульбаны, Опоясни, Толстинги, Трубопыхи, Барсучинсы и Мохноступы (Мохностопы) (В)
Рылсы, Жуйлы, Закопансы, Дудлинги, Болджеры, Тугобрюхи, Пышнинги, Барсучинсы и Мохнолапы (Мохнопяты) (ВАМ)
Рытлы и Хрюклы, Пузиксы и Кротты, Помочь-Лямкинсы и Дудкинсы, Сдобсы и Большеноги (Г&Г)
? (Н)
? (М&К)

Пиппин (Перегрин) Тук, он же – Pippin (Peregrin) Took
Обычно это все-таки Пиппин, хотя иногда и Пипин (ВАМ); чаще всего он все же Тук, хотя иногда и Тукк (К&К). И только в двух случаях он – Пин (М&К и Н), и только в одном – Крол (догадайтесь, у кого? Конечно же у М&К и только у них!!!)

фамилия и прозвище Фредегара Булджера. Если не помните, кто это – это такой толстый хоббит, приятель Фродо, который остался сторожить его новый дом и "отбивался" от назгулов
Нас в основном интересует перевод его прозвища, хотя, как оказалось, и с фамилией не все так просто. Хотя по-английски это Bolger, у всех переводчиков находятся свои варианты фамилии - Булджер (К&К), Бульбан (В), Болджер (ВАМ), Боббер (М&К), Бульбер (Н). У Г&Г сразу дается нечто среднее между фамилией и прозвищем – Пузикс.
Что касается его прозвища – Fatty – оно переводится как Пончик (К&К), Толстень (В), Мякуш (ВАМ), Толстик (М&К), Толстуша (Н).

Фермер, у которого хоббиты вволю поели грибов - Maggot
У К&К, Г&Г так и есть - Мэггот. Другие варианты:
Бирюк (В, М&К)
Мотыль (ВАМ)
Чуддик (Н)

Люди и прочие называют хоббитов так:
В фильме, кажется, были "полурослики" (Лурц говорит – "найдите полуросликов".
Тем не менее у каждого переводчика есть свой вариант (а то и два), что удивляет в очередной раз:
невеличек (К&К), невысоклик (М&К, Н), коротыш (Б)
полуросток, полуростик (ВАМ)
недоросток, хафлинг (В)
Самое интересное, что Волковский приводит на английское слово Halfling в русской транскрипции. Единственное достоинство этого хода в том, что теперь вы понимаете, как это звучало бы по-английски. Но назвать удачным такой перевод нельзя. Еще хуже – "недоросток". Это что, оскорбление?
? (Г&Г)

Хоббиты называют людей:
Английский вариант – Big Folk – переводят как Большие (К&К), Большуны (В), Огромины (ВАМ), Громадины (М&К), Верзилы (Г&Г), Громадины, Рослый Народ (Н). Повторов не было!!! :)

Хоббитское слово для числа 144 (двенадцать дюжин)
Английский вариант – one gross. Переводы: чаще всего - гросс (ВАМ, Г&Г, Н), а также "куча мала" (К&К), чох (В), гурт (М&К)

Продав усадьбу Бильбо, новый дом Фродо купил в местечке под названием… Crickhollow.
В переводах – 3 балки, 2 овражка и 1 лощинка. Смотрите сами:
Криккова Лощинка (К&К)
Сухой Овражек (В)
Кривражки (Г&Г)
Кричья Балка (ВАМ)
Кроличья Балка (М&К)
Ручейная Балка (Н)

Бэклэнд. Даже не знаю, что это такое… Наверное, городок в Бэкбери, где жили Брендибэки…
Английский вариант – Buckland - К&К и ВАМ трактуют без особых ухищрений (соответственно Бэкланд и Бакленд). У Волковского - Баковины, у М&К – его любимые Заячьи Холмы, у Г&Г - Заскочье (не забудьте, что там живут Брендискоки). У Немировой, если не ошибаюсь, - Забрендия. Если ошибаюсь – поправьте.

Брендибэки жили в…
Жили они в Buckebury, то есть в Бэкбери (К&К), Бакбурге (ВАМ), Зайгорде (М&К),
Скочке (Г&Г), Забрендии (Н) – снова Забрендия? Извините, так было в переводе..
И снова все рекорды бьет Волковский со своими Баклушами. Да-да, именно в Баклушах жили его Брендибаки.

Конспиративный "псевдоним" Фродо
Конечно же, вы знаете из фильма – это M-r Underhill. Он же - Подхолмс (К&К, В, ВАМ, Н), он же - Накручинс (М&К), он же - Норохолм (Г&Г), он же - Холминс (Б)

Голлум. Все-таки он хоббит, хотя и плохой.
Конечно же, Gollum. Так все и пишут - Голлум, кроме старых добрых М&К, Г&Г. У них он - Горлум. Ну у них и Балрог – Барлог. Аллитерация.

Новое поселение в Хоббитании
New Rowl / Sharkey"s End
Новый Наулок (Сычевый Пшик)(В)
улица Новая или тупик Шарки (ВАМ, К&К)
Новый Проулок (Могила Шарки) (М&К)
Новосумы или Аспидов Конец (Г&Г)
улица Новая (Могила Шарки) (Н)

Голодные Годы в Хоббитании - Days of Dearth
Смертная Голодуха (В)
Голодные Годы (ВАМ, К&К)
(М&К)
Дни Смертной Напасти (Г&Г)
Годы Недорода (Н)
(Б)

Мичел Делвинг на Белых Холмах - столица Шира (Хоббитании)
Michel Delving / White Downs
Мичел Делвинг на Белом Всхолмье (К&К)
Грабарня на Забеленных Кручах (В)
Митчел Делвинг на Белых Холмах (ВАМ)
(М&К)
Микорыто на Белых Увалах (Г&Г)
Великие Норы на Белом Нагорье (Н)
(Б)

Родовое поместье Брендибэков - Brandy Hall
Брендивинские Параты(К&К)
Бренди-Холл(В)
Брендихолл (ВАМ)
(М&К)
Брендинорье (Г&Г)
Брендитроп (Н)
(Б)

Поместье Тукков
Большие Смайлы (К&К)
Туковые Смиалища (В)
Великие Смайелы (ВАМ)
(М&К)
Смеалища (Г&Г)
Большие Смиалы (Н)
(Б)

Гэмджи жили в (на) Bagshot Row
в Отвальном (К&К)
- (В)
на Пронырной улице (ВАМ)
(М&К)
в Тугосумах (Г&Г)
в Торбином переулке (Н)
(Б)

Хэмфаст, отец Сэма
Gaffer Gamgee
Хэм Гэмджи, Старикан (К&К)
Хэм Гужни, Старбень (В)
Хэмфаст, дед Гэмджи (ВАМ)
Жихарь (М&К)
Старичина Хэм (Г&Г)
Хэм Скромби, Дед (Н)

хоббичий танец (помните, хоббитсякая молодежь все порывалась сплясать его во время речи Бильбо) springle-ring
прыг-скок (К&К)
звяк-поскок (В)
кольцепрыга (ВАМ)
(М&К)
Прыг-Дрыг (Г&Г)
"все в пляс, прыгнем враз" (Н)
(Б)

летописи хранятся в Undertowers
Подбашенный (К&К)
Подбашенки (В)
Под Башнями (ВАМ)
(М&К)
Недовышки (Г&Г)
Подбашенье (Н)

хранитель Кольца Ringbearer
хранитель Кольца (К&К, В, М&К, Н)
несший Кольцо, Носитель Кольца (ВАМ)
Кольценосец (Б)
Хранитель (Г&Г)

хоббит Фолко Боффин (Boffin)
Боффин (К&К, ВАМ)
Сведун (В)
(М&К)
Умникс (Г&Г)
Мудренс (Н)

Тукборо - Tuckborough
Тукланд (К&К)
Туковищи (В)
Тукборо (ВАМ, Г&Г)
(М&К)
(Н)
(Б)

главная должность в Хоббитании - Mayor
городской голова (В)
бургомистр (ВАМ, К&К, Н)
(М&К)
мэр (Г&Г)

ширриф
шериф (К&К)
ширриф (ВАМ, Г&Г, В)

Мое знакомство с Толкиным началось, как у большинства - с "Хоббита", лет так...цать назад. А когда в далекие 90-е я обнаружила у 12-летнего сына своей подруги толстый том "Властелина колец", восторгу моему не было предела! Это же было продолжение "Хоббита"!.. Мне великодушно дали почитать книгу, и я принялась погружаться.. Погрузилась я, как сейчас помню, не очень глубоко, потому что вскоре мне стало СКУЧНО... Я расстроилась, дочитать не смогла, решила, что какая-то я неподготовленная читательница и Толкин не для меня.

Когда на экраны вышла первая часть эпопеи Джексона, мне было безумно интересно, что же это за фильм такой получился. В "Комсомолке" была напечатана чья-то статья, где говорилось, что фильм, конечно же, красочный, но не динамичный, затянутый и все такое, что где-то перекликалось с моими воспоминаниями о книге... Но это не отбило у меня желания посмотреть фильм самой и составить собственное мнение. Мнение мое оказалось самым восторженным, но к книге возвратиться желания не возникло. И только не так давно, по многу раз пересмотрев трилогию,я все же решила сделать вторую попытку прочтения.

Я решила подойти к этому ответственно, а именно, выбрать подходящий для себя перевод. Я слышала о том, что переводов книги несколько, и решила, что в первый раз мне просто попался неудачный. Правда, чей он был, я не помнила.

Итак, интересуясь мнениями знакомых, я услышала фамилию Муравьев. Полезла в и-нет, там тоже большинством голосов был выбран перевод Муравьева и Кистяковского. Кистямур, как его ласково называли поклонники. Ну, значит, так тому и быть, думаю, Кистямур так Кистямур. Порадовалась, что не пришлось долго искать.

Скачала в свою электронную книжку этот вариант "Властелина колец" и начала читать. И поняла, что мне НЕ НРАВИТСЯ. Совсем. А именно, мне не нравилось, как разговаривают герои. Я понимала, что хоббиты - сельские жители, и речь их должна быть простоватой, но не НАСТОЛЬКО же простоватой, что они начинают восприниматься, как дурачки из русских народных побасенок...

Пример:

"- Вот что, Осинник, - сказал Мерри,- если ты мигом не отопрешь двери, ох и худо тебе придется. Я тебя крепенько пощекочу. Отпирай и уматывай без оглядки, чтоб духу твоего здесь больше не было, бандитская харя". - вот примерно в таком роде, кхм...

Ни после прочтения "Хоббита", ни, тем более, после просмотра фильма, у меня о хоббитах такого представления не возникло. Мне не понравилось, как разговаривают эльфы - почти так же, как и хоббиты. Где высокий слог, где поэтичность и изящество их речей?.. На эльфах я, в общем-то, и решила, что стоит поискать другой перевод. И еще я поняла, что задачалегкой не будет.

Я углубилась в форумы и обратила внимание на то, что народ хвалебно отзывается о некоей В.Маториной. Говорили, что изданий книги в ее переводе было совсем мало, вот читатели и не знакомы с этим вариантом, поэтому недооценен этот перевод, тогда как Кистямура читало подавляющее большинство. Я тут же стала искать перевод Маториной. Да, ссылок было не так уж много. Я скачала какой-то архивный файл, а когда открыла его, то оказалось, что в папке лежат 5 (!) вариантов "Властелина колец" в разных переводах! Там была Маторина (или В.А.М. - ее псевдоним), А.Кистяковский с В.Муравьевым, Н. Григорьева с В. Грушецким, В. Волковский и М. Каменкович с В. Карриком.

Я начала с Маториной и поняла, что мне опять НЕ НРАВИТСЯ!.. В этот раз было слишком сухо, бледно, краски отсутствовали и в прямой речи и в авторской... Что хоббиты, что эльфы разговаривали совершенно одинаково безлико. На эльфах я снова остановилась и опять полезла в и-нет. Там я нашла статью некоей Натальи Семеновой "Властелин колец" в зеркале русских переводов", где она подробно анализировала четыре из пяти переводов, которые были скачаны в мою книжку. Насколько я поняла, она сама переводчик, поэтому ее мнение было основано на сравнении с оригиналом, а не просто на личных предпочтениях.

К тому же, то, что она написала о переводе Кистяковского и Муравьева, а также о Маториной, полностью совпало с моим впечатлением, поэтому я стала внимательно читать то, что она написала о других переводах.

Тот, кто захочет подробностей, может прочесть статью. Если же вкратце, то Маторина, а также Н. Григорьева с В. Грушецким сильно подсократили оригинал, А.Кистяковский с В.Муравьевым - лично мне читать невозможно, сплошной жаргон, а уж орки разговаривают вообще на зековской фене...

Да, еще немаловажну роль при прочтении для меня играли имена собственные. Мне хотелось, чтобы они были как можно более привычны для слуха. Чтобы Бэггинс, а не Сумкинс или Торбинс, Гэндальф, а не Гандалв, Ривенделл, а не Раздол и т. д...

Итак, опираясь на мнение Н. Семеновой, я довольно долгое время читала параллельно разные версии переводов (вот когда я смогла по-настоящему оценить возможности электронной книжки! Не так-то просто обложиться 5-ю печатными книгами, чтобы иметь роскошь сравнивать, какой перевод лучше, а с электронкой - это ж не проблема!). Иногда мне казалось, что вот у этого переводчика вариант диалога или описания красивее, эмоциональнее, сочнее, чем у другого. Иногда все было наоборот...

В конце-концов, я перестала сравнивать и продожила чтение в перводе М. Каменкович и В. Каррика. И ни разу не пожалела. Во-первых, Семенова о них сказала, что перевод полный, даже более чем. Кроме того, книга снабжена комментариями переводчиков, что для кого-то может являться помехой, меня же это привлекло. Сюжет я знала наизусть, торопиться мне было некуда. Мне были интересны ссылки на Сильмариллион (который я, кстати, все-таки прочла перед тем, как прочесть "Властелина"), а также пояснения некоторых моментов с точки зрения толкиновской философии. Меня не напрягала стилистика речи ни хоббитов, ни эльфов (наконец-то!). Ну, и имена собственные более остальных соответствовали привычным.

Я получила удовольствие и осталась под впечатлением. Наверняка буду перечитывать со временем, так же, как периодически пересматриваю фильмы. Возможно, даже скорее всего, прочту в других переводах, но для меня, так же, как и для всех, первый перевод останется самым лучшим, это я точно знаю).

P.S.
Еще нашла замечательный форум, где очень много интересной информации на эту тему, но модератор попросил прислать текст без ссылок, поэтому если кто заинтересуется, в комментах ссылочку сброшу.

Трилогия «Властелин Колец» бесспорно возглавляет список «культовых» книг XX века. Ее автор, Дж.Р.Р.Толкин, профессор Оксфордского университета, специалист по древнему и средневековому английскому языку, создал удивительный мир – Среднеземье, который вот уже без малого пятьдесят лет неодолимо влечет к себе миллионы читателей. В этом мире существуют милосердие и справедливость, четкое различение Доб

Трилогия «Властелин Колец» бесспорно возглавляет список «культовых» книг XX века. Ее автор, Дж.Р.Р.Толкин, профессор Оксфордского университета, специалист по древнему и средневековому английскому языку, создал удивительный мир – Среднеземье, который вот уже без малого пятьдесят лет неодолимо влечет к себе миллионы читателей. В этом мире существуют милосердие и справедливость, четкое различение Добра и Зла и знание о победе Добра. Эпопею Толкина, как миф, можно интерпретировать по-разному – и как повествование о бывших или будущих событиях, и как притчу, и как аллегорию, и как историю духовного восхождения, и как фантастику, – все толкования будут верны, но ни одно не станет полным.
«Две Башни» – второй том трилогии. Здесь рассказывается о том, что происходило с членами Братства Кольца после того, как рассеялся отряд.

Для бесплатного просмотра предоставляются: аннотация, публикация, отзывы, а также файлы на скачивания.

В нашей онлайн библиотеке произведение Две башни можно скачать в форматах epub, fb2, или читать онлайн